Это был молодой шофер, которого я нанял, чтобы перевезти Энерджайза. Запыхавшийся и очень озабоченный.
— В чем дело? Фургон сломался?
— Нет... Слушайте, вы сказали, что ваша лошадь черная, да? В смысле, я ничего не напутал?
— Что с ним?! — пожалуй, от волнения мой голос сделался чересчур резким.
— Ничего... по крайней мере... с ним — ничего. Но только лошадь, которую оставил мне мистер Лидс, — это рыжая кобыла.
Я отправился с ним в конюшню. Сторож по-прежнему улыбался, довольный тем, что у кого-то что-то не так.
— Ну да, — с удовольствием подтвердил он. — Лидс уехал с четверть часа тому назад в наемном фургоне и увез одну лошадь. Сказал, его собственный фургон разбился, а Энерджайза он оставляет по распоряжению владельца.
— Лошадь, которую он оставил, — не Энерджайз! — сказал я.
— Ну, а я чего сделаю? — с достоинством возразил сторож.
Я обернулся к молодому человеку.
— Рыжая кобыла с большой белой проточиной? Он кивнул.
— Это Асфодель. Она участвовала в первом заезде. Ее тренирует Джоди Лидс, но она не моя.
— И что же мне с ней делать?
— Оставьте ее здесь, — сказал я. — Мне очень жаль. Пришлете мне счет за труды.
Шофер улыбнулся и сказал, что я ему ничего не должен. Это почти восстановило мою веру в человечество. Я поблагодарил его за то, что он меня разыскал. Мог бы ведь по-тихому увезти эту кобылу, а потом прислать мне счет. Молодой человек был шокирован моим цинизмом. Я подумал, что до знакомства с Джоди я таким не был.
Джоди все-таки забрал Энерджайза.
Я полыхал медленным гневом. Злился я отчасти на себя самого. Как я этого не предусмотрел? Ведь если он был готов заставить Энди-Фреда переехать меня, первая неудача наверняка бы его не остановила! Он твердо решил взять надо мной верх и увезти Энерджайза к себе. Я недооценил его кровожадность и его наглость.
Нет, вряд ли мне удастся так легко избавиться от Джоди. Я вернулся к своей машине и уехал с ипподрома, думая только о том, какого тренера мне нанять и как скоро мне удастся перевезти своих лошадей на новое место.
Мы сидели за золотистым полированным деревянным столом. Чарли улыбнулся мне и отодвинул пустую кофейную чашку. Его сигара была наполовину докурена, портвейн наполовину допит, и в животе у него покоился обед, приготовленный в одном из лучших ресторанов Лондона.
Интересно, как он выглядел в молодости, до того как обзавелся солидным брюшком и двойным подбородком? Крупные бизнесмены лучше смотрятся, когда они немного полноваты. Тощие и голодные — это новички, энергичные начинающие. А Чарли набирал мудрость и зрелость с каждым фунтом лишнего веса.
У него были прямые седеющие волосы, поредевшие на макушке и зачесанные назад по бокам. Глубоко посаженные глаза, крупный нос, плотно сжатые губы. Лицо не слишком приятное, но запоминающееся. Однажды встретившись с Чарли, люди потом его обычно узнавали.
Он пришел один. Ресторан, который он выбрал, состоял из нескольких небольших зальчиков, по три- четыре столика в каждом, так что там легко было уединиться. Чарли весь вечер говорил о скачках, о еде, о премьер-министре, о состоянии биржевого рынка, но так и не сказал, зачем он меня позвал.
— У меня такое впечатление, — добродушно заметил он, — что вы чего-то ждете.
— Вы еще никогда не приглашали меня на обед.
— Мне нравится ваше общество.
— И все?
Он стряхнул пепел с сигары.
— Нет, конечно.
— Я так и думал, — улыбнулся я. — Но, возможно, я воспользовался вашим гостеприимством на основании ложных предпосылок.
— Сознательно?
— Быть может. Я ведь не знаю, что у вас на уме.
— Отчего вы так рассеяны? — спросил Чарли. — Когда такой человек, как вы, погружается в нечто вроде транса...
— Я так и думал! — вздохнул я. — Нет, это не полезная умственная деятельность. Это последствия ссоры не на жизнь, а на смерть между мною и Джоди Лидсом.
— Очень жаль.
— Что жаль? Что мы поссорились или что это было не вдохновение?
— И то и другое, я полагаю. А из-за чего вы поссорились?
— Я отказался от его услуг.
Чарли изумленно уставился на меня.
— Господи, почему?
— Он сказал, что, если я кому-нибудь это расскажу, он подаст на меня в суд за оскорбление личности.
— Вот как! — Чарли внезапно оживился, как пришпоренная лошадь. — А что, он действительно может подать в суд?
— Думаю, что да.
Чарли затянулся и выпустил дым тоненькой струйкой из уголка рта.
— Не хотите рисковать?
— Ну, вам довериться можно, вы человек надежный...
— Абсолютно, — подтвердил он. — Дальше меня это не пойдет.
Я ему поверил. И сказал:
— Он придумал способ обворовывать меня на крупные суммы, так что я даже не знал, что меня грабят.
— Но ведь вы должны были заметить, что кто-то... Я покачал головой.
— Наверно, я не первый, с кем проворачивают такую штуку. Это так просто...
— Продолжайте, продолжайте! — сказал Чарли. — Чем дальше, тем интереснее.
— Хорошо. Предположим, вы — неплохой и довольно талантливый тренер скаковых лошадей, но при этом питаете непреодолимую тягу к чужим, незаработанным деньгам — Предположим.
— Тогда вам прежде всего нужен глупый лох с кучей денег и энтузиазма, ничего не смыслящий в скачках.
— То есть вы?
— То есть я, — я печально кивнул. — Кто-то рекомендует мне вас как хорошего тренера, на меня производит большое впечатление ваш деловитый вид, и я прибегаю к вам и спрашиваю, не могли бы вы купить мне хорошую лошадь, потому что я желаю сделаться владельцем.
— И я покупаю по дешевке хорошую лошадь и сдираю с вас за нее целое состояние?
— Нет. Вы покупаете самую лучшую лошадь. Я очень доволен. Вы начинаете тренировать эту лошадь, и скоро она уже готова к скачкам. И тут вы говорите, что знаете одного хорошего букмекера, и знакомите меня с ним.
— Гм-гм...
— Вот именно. Однако букмекер действительно оказывается весьма почтенным человеком. Я не привык делать крупные ставки и поэтому очень доволен, что могу довериться столь достойному господину. Вы, мой тренер, говорите мне, что лошадь подает большие надежды и что мне стоит поставить по маленькой на то, что она займет одно из призовых мест. Ну, скажем, по сто фунтов.
— Это называется по маленькой?!
— Вы ставите мне на вид, что это немногим больше расходов на содержание лошади за три
