Тоурри прекратил не сразу. Трясясь от беззвучного смеха, он ещё некоторое время наслаждался видом корчившихся на земле детей, потом щёлкнул пальцами – «щекотунчики» исчезли.
Оставив брата с сестрой пока отдыхать, мурр принялся за спящего сокола. В траве вдруг возникла толстая розовая мышь с глазами-цветочками. Смерив громадную птицу презрительным взглядом, она неторопливо прошлась под самым клювом у сокола, небрежно задев его своим длинным хвостом.
Птица открыла глаза. Встрепенулась… И бросилась за мышью!
Перепуганная мышь старательно улепётывала со всех лап. Причём с каждым шагом она заметно увеличивалась в размерах. Под конец сокол озадаченно завис над толстой тварью, больше походившей теперь на упитанную хрюшку, чем на давешнюю мышь. Осознав внезапно значимость своей персоны, мышь важно развернулась, гордо упёрла лапки в бока и… – ппыхх! – лопнула.
Зрители восторженно аплодировали. Восхищённая Катарина попросила мурра показать ещё 'что-нибудь такое, чтобы захватывало дух!'
Сверкнув белозубой улыбкой, Тоурри легко вскочил, подошёл к Катарине и взял её за руки.
Не успела девочка даже вскрикнуть, как оба очутились высоко над землёй. Под ногами дрожал тонкий канат, протянувшийся между верхушками деревьев. Откуда-то громыхнула музыка, и Тоурри закружил Катарину в весёлом танце. Грациозным движениям мурра мог бы позавидовать любой танцор. Глядя с земли, можно было подумать, что эти двое танцуют прямо в воздухе.
Музыка звучала всё быстрее и быстрее. Солнце, ёлки и земля кружились как сумасшедшие. Всякий раз, когда Катарина в ужасе замирала, готовая сорваться вниз с головокружительной высоты, взгляд её встречался со смеющимся взглядом зелёных глаз, а ловкие руки в 'белых перчатках' не давали упасть.
Когда звуки музыки стихли, мурр обхватил Катарину за талию и мягко спрыгнул с нею наземь.
День, хорошо начавшийся, кончился тоже хорошо. На луну набежало тёмное облачко.
Утром небо безнадёжно затянуло тучами. Вся лесная поляна утопала в густом тумане. Уже через несколько шагов нельзя было ничего различить. Проснувшийся мурр поёжился: чего-чего, а сырости мурры не любили.
Сверху послышался бодрый клекот.
– В дорогу, в дорогу! – напомнила ранняя пташка. – Уже давно рассвело.
Том высунулся из-под листа, где спал. Сонно тёрла глаза Катарина.
– А в таком тумане разве можно лететь? – с сомнением спросил мальчик.
– Я ведь вам не стрекоза, – напомнила птица. – Наверху в вышине тумана нет.
Доев остатки ужина, друзья взобрались на сокола. Вихрь взмахнул крыльями и взвился в воздух.
'Всё-таки на соколе летать несравнимо приятнее, чем на стрекозе, – думал Том, тоскливо съёжившись от холода, – и теплее, и мягче, и быстрее. А завтра к утру Вихрь уже обещал быть на месте…'
Катарина вообще ни о чём не думала. Зажмурив глаза, она внимательно досматривала утренний сон. Глаза Тома стали тоже сами собой закрываться…
Вопрос, который задал Тоурри Вихрю, снял весь сон как рукой.
– Что это там за птицы сзади? – Мурр выглядел очень встревоженным.
Сокол развернулся и сделал круг.
– Коршуны, – последовал уверенный ответ.
У Тома перехватило дух.
– Вихрь, летим что есть силы! – Голос Тоурри был донельзя напряжён.
– Летим, – согласился сокол и энергично замахал крыльями. – За нами погоня?
– Три коршуна Уморта, – говорил мурр, сосредоточенно всматриваясь вдаль. – И один из них – Грроггинс, лучший из лучших. Пожалуйста, Вихрь, скорее! Они нас быстро нагоняют!
Катарина проснулась оттого, что Тоурри тряс её за плечо.
– Держись крепче, – шепнул он ей. – Сейчас…
Громкое хлопанье крыльев заглушило его слова.
– Ха-ха-ха! – прогремел хриплый голос Грроггинса. – Наши маленькие тут! И Тоурри!.. Прямо утро приятных сюрпризов! Господин маг будет доволен. Всё, лапки! От обер-коршуна вы не уйдёте!
Проснувшаяся Катарина испуганно хлопала глазами, крутя головой во все стороны: громадные птицы нарезали вокруг большие круги.
Но если Грроггинс был первым боевым коршуном Уморта, то Вихрь – лучшим соколом короля Родерика. Молнией дёрнулась птица вниз и стала стремительно удаляться от преследователей.
…Хриплые крики позади становились всё глуше. На какое-то время у друзей даже появилась надежда, что, может быть, им удастся оторваться от погони.
Но Грроггинс был не из тех, кто скоро сдаётся. Он вырвался вперёд. С каждым взмахом крыльев страшный коршун становился всё ближе и ближе. Расстояние между ним и соколом потихоньку уменьшалось.
Вот уже он оказался совсем рядом. Обер больше не насмешничал. Широкие крылья закрыли полнеба. На когтистой лапе сверкнуло золотое кольцо.
Девочка в ужасе закрыла лицо руками.
