Тремьен приподнял брови, но возражений не высказал. Он предложил нам отправиться в столовую, а сам начал рассказывать Мэкки о тренировке Пустынника. Дун, прихватив доску, послушно проследовал за мной.
Помпезная обстановка столовой, казалось, переменила его настроение: спокойный, доброжелательный тон стал каким-то чопорным и официальным, однако после нескольких минут разговора до меня дошло, что дело здесь не столько в обстановке, сколько в его сомнениях относительно того, на чьей я стороне — его или моих новых друзей.
Наконец он, видимо, решил, что я на стороне полиции или, по крайней мере, на стороне закона и справедливости, поэтому, прокашлявшись, Дун сообщил мне о результатах расследования: его люди крючьями и с помощью мощного магнита обшарили дно, однако в первый раз не натолкнулись на эти доски, поскольку на магнит они не реагировали. Его интересовало мое мнение, мог ли преступник и этот факт принять во внимание, готовя ловушку. Я нахмурился.
— По моему, слишком глубоко копаете, — ответил я. Мне кажется, ему необходимо было найти во дворе нечто тяжелое и восприимчивое к клею. А найти что-либо подходящее среди всего того хлама было не таким уж сложным делом. Мраморные плитки оказались самым лучшим материалом, который можно было использовать в качестве бал ласта. Однако все было так хорошо и тщательно спланировано, что и ваша мысль не вполне лишена оснований — кто знает?
— Вам известно, кто это сделал? — прямо спросил он.
— Нет, — честно ответил я.
— Но у вас должно было сложиться мнение. — Дун заерзал в кресле, оглядываясь по сторонам. — Я бы хотел его услышать.
— Мое мнение в большей степени опровергает, чем утверждает.
— Это не менее ценно.
— Я предполагаю, что злоумышленник бывал в гостях у Сэма на его вечеринках, — сказал я. — Впрочем, вы советовали мне воздерживаться от предположений.
— Ничего, стройте свои предположения дальше, — сказал он с улыбкой, почти довольный.
— И, — продолжил я, — я также предполагаю, что это дело рук того, кто убил Анжелу Брикел и хотел всю вину за это убийство переложить на плечи Гарри, ибо его исчезновение навеки явилось бы лучшим тому доказательством, однако…
— Продолжайте.
— Анжелу Брикел мог убить кто угодно, на вечеринках Сэма собиралось до ста пятидесяти гостей или что-то в этом роде, причем половина из них — женщины.
— Вы считаете, что женщина не могла подстроить ловушку? — нейтральным тоном спросил Дун.
— Могла. Женщина не хуже мужчины способна все рассчитать и обдумать, а также заняться этими досками. Но какая женщина была способна соблазнить Анжелу Брикел, завлечь ее в лес и заставить раздеться догола?
Дун облизнул губы.
— Хорошо. Я согласен, что ее убил мужчина. — Он выдержал паузу. — Мотив?
— Я полагаю… необходимо было что-то скрыть. Я имею в виду, что она была беременна. Предположим, она отправилась в лес вместе… с ним, они собирались заняться любовью… или даже преуспели в этом… и тогда она сказала: «Я беременна, ты отец ребенка, что ты собираешься делать в связи с этим?» Она была полна религиозных предрассудков, чувство вины ее угнетало, ведь именно она явилась соблазнительницей… — Я замолчал. — Я думаю, ее, возможно, убили из-за того, что она очень многого хотела… и из-за того, что не соглашалась на аборт.
Из горла Дуна вырвался звук, похожий на мяуканье.
— Хорошо, — вновь произнес он. — Способ убийства — удушение — доказал свою эффективность вторично: все же в округе знают, отчего умерла та, другая девушка, Олимпия.
— Верно.
— Благоприятные возможности? — спросил он.
— Никто не может вспомнить, что они делали в день исчезновения Анжелы Брикел.
— Кроме убийцы, — заключил Дун. — А у кого были благоприятные возможности пробраться на эллинг в тот день, когда мистер Гудхэвен упал в док?
— Кто-то там несомненно был для того, чтобы угнать его автомобиль… естественно, никаких отпечатков пальцев?
— Перчатки, — кратко ответил Дун. — Всего несколько отпечатков пальцев самого мистера Гудхэвена. Нет, например, отпечатка его ладони на рычаге переключения передач. Не знаю, пришло бы нам в голову обратить на это внимание в случае нашей полной уверенности в его бегстве. В конце концов, день был холодный. Он сам мог вести машину в перчатках.
— Так вы можете договориться до какого-нибудь тайного сговора, — предположил я.
— Вы когда-нибудь интересовались работой полиции?
— Никогда не был силен в криминалистике, да и сама работа…
— Вы не любите выполнять приказы, сэр?
— Предпочитаю отдавать их самому себе.
Он вполне добродушно улыбнулся.
— Вы бы не смотрелись в униформе.
— Абсолютно.
Я полагал, что у него было право совершить небольшую ознакомительную экскурсию вокруг некоторых черт моего характера; сам же подумал: слепи такого целиком из униформы, он все равно захочет еще одну.
В открытых дверях, не решаясь зайти, замаячил Перкин, одетый в рабочий комбинезон.
— Мэкки там, с вами? — спросил он. — Я не могу ее найти.
— На кухне, вместе с Тремьеном, — ответил я.
— Благодарю. — Он бросил взгляд на Дуна и, заметив доску, добавил с иронией в голосе: — Сортируете версии?
— С мистером Кендалом всегда полезно посоветоваться, — несколько тяжеловесно отшил его Дун.
Перкин скорчил гримасу и удалился в поисках Мэкки.
— Теперь насчет автомобиля Гарри. Здесь возникает небольшая проблема с «расчетами техники перевозок», как сказали бы военные. Предположим, наш злоумышленник оставил свою машину на автостоянке неподалеку от платформы Ридинг, после чего доехал на электричке до станции Мэйденхед, там пересел в автобус, идущий по маршруту в сторону реки, далее пешком добрался до эллинга… в том, что я сказал, есть резон?
— Возможно, но до сих пор мы не нашли ни одного свидетеля, который видел бы что-либо полезное для следствия.
— Билет на право парковки?
— В автомобиле не было. Мы не знаем, когда машина приехала на стоянку. В среду она могла простоять где угодно, затем, когда наш парень узнал, что мистер Гудхэвен жив, он взял и перегнал ее на новое место.
— Гм… Это означает, что у нашего подопечного была уйма времени для маневра.
— У этих конноспортивных ребят весьма гибкий график — всегда можно выкроить часок, — заметил Дун. — К тому же после полудня они, как правило, свободны.
— Я не тешу себя надеждой, что моя лыжная куртка и ботинки до сих пор в машине, или я не прав?
— И след простыл. Извините. Ваши вещи уже давно где-нибудь в низовьях Темзы. Здесь нечему удивляться.
Он вновь оглядел комнату, но на этот раз свой интерес выразил словами:
— Насчет этих ваших путеводителей… Мне бы хотелось взглянуть на них.
Книги были в столовой. Я отправился за ними, но нашел только три: «Джунгли», «Сафари» и «Арктику». Остальные могут быть где угодно, объяснил я, поскольку их все читают.
