– Я сам принесу, – предложил я.
– Нет, пожалуйста, позвольте мне. Я принесу. Дядя дал мне денег. – Он почти бегом устремился к дальнему концу стойки бара, заказал кофе и две порции сандвичей с копченой лососиной, потом расплатился сильно смятой фунтовой бумажкой.
– Вот, – с гордостью сказал он. – Так пойдет?
– Прекрасно, – заверил я его. – Потрясающе. Возьми сандвич.
– Хорошо.
Мы вместе дружно принялись за сандвичи.
– Посмотрите вон на того человека, он похож на призрак.
Я повернул голову. Мальчик показывал на здоровенного блондина с очень бледной кожей. Два костыля. Нога в гипсе. Эйси Джонс. Сегодня не такой шумный. Австралиец спокойно пил пиво с очередным другом в дальнем углу бара.
– Он упал с лестницы, сломал лодыжку и получил тысячу фунтов как страховую премию, – объяснил я.
– Ну и ну! – воскликнул мальчик. – Стоит того.
– Он тоже так думает.
– Дядя тоже имеет какое-то отношение к страховкам. Правда, не знаю какое.
– По-видимому, один из гарантов, – предположил я.
– А что это такое?
– Человек, который вкладывает деньги в страховую компанию на особых условиях.
– Он говорил что-то о Ллойде. Знаете, знаменитой страховой компании? Это похоже на Ллойда?
– Да, что-то в таком роде.
Мальчик кивнул и задумчиво посмотрел на сандвич.
– Возьми еще, – предложил я.
– Но ведь я покупал для вас.
– Бери. Мне приятно есть вместе с тобой.
Он взглянул на меня сияющими глазами и впился зубами в сандвич.
– Меня зовут Мэтью, – сказал он.
– Меня тоже, – засмеялся я.
– Правда? В самом деле?
– Да.
– У-у-у!
За моей спиной послышались шаги, и глубокий голос выпускника Итона проговорил:
– Мэтью сумел позаботиться о вас?
– Превосходно, сэр. Благодарю вас, – ответил я.
– Дядя, его имя тоже Мэтью, – радостно сообщил мальчик.
Герцог переводил глаза с мальчика на меня.
– Пара Мэттов[2], да? Не позволяйте слишком многим вытирать о вас ноги.
Мэтью решил, что дядя замечательно пошутил, но ноты печали слишком явно звучали в тоне герцога. В глубине души, видимо, его сильно тревожила мысль, что, несмотря на древнее происхождение и высокое положение, предприимчивые умы нередко вытирают о него ноги.
Положительно, герцог начинал мне нравиться.
– Рудиментс хорошо прошел, сэр, – сказал и.
– Великолепно, правда? – Лицо у него просияло. – Совершенно великолепно. Ничто в жизни не доставляет мне такого удовольствия, как победный финиш моей лошади. Видеть, как твоя лошадь выигрывает...
Я вернулся к 'Чероки' перед началом последнего заезда. Шофер сидел на траве и читал 'Доктора Живаго'. Он поднялся, сказал, что ничего не произошло, и направился к трибунам.
Но я все равно осмотрел весь самолет дюйм за дюймом, даже отвинтил панель в багажнике и мог видеть всю заднюю часть фюзеляжа до самого хвоста. Ничего неположенного нигде не было.
Потом я начал осматривать самолет снаружи. Но только начал, потому что, когда я ощупывал на хвосте один винт за другим, то услышал возле соседнего самолета крик. Я оглянулся с любопытством, но без тревоги.
На не видной с трибун стороне 'Полиплейн' двое здоровенных типов били Кенни Бейста.
Глава 6
