После этого невозможно было обнаружить никаких признаков, которые бы свидетельствовали о могиле. Ничто не должно напоминать о предателе Томасе, и его имя не должно упоминаться никогда. Таков был закон сенеков.
11
Они прибыли лишь после полудня – Лэсситер, святая и оба последних воина племени, а также Луа Макбрайд.
Уже издали они определили, что приехали слишком поздно. Маленький отряд остановил лошадей и горящими глазами глядел вниз на деревню, над которой стояла гробовая тишина.
Лицо Марии было как будто высечено из камня.
– Мне это снилось раньше, – сказала она. – Уже несколько дней назад я видела все это во сне.
– А почему же ты не предупредила? – спросил Лэсситер.
– Я уже уехала с мужчинами, – ответила она. – Кроме того, это означает, что нельзя избежать воли провидения. Несчастье пришло бы тогда к ним в другом виде.
В этом определенно была доля правды. Лэсситер и на себе испытал нечто подобное, и поэтому он не отнесся легкомысленно к словам Марии.
Они поехали в деревню.
– Где Массаро? – кричали все, перебивая друг друга. – Где другие храбрые воины?
Мария ответила на их вопросы. Вокруг были озадаченные лица.
Мария взяла Лэсситера за плечо и отошла с ним несколько в сторону, чтобы можно было без помех поговорить.
– Ко мне снова пришло видение, – сказала она тихо, и вид у нее был заметно потрясенный. – Массаро и его спутники уже находятся в плену у этих охотников на людей. Я знаю также, какой дьявол посылает их на нас. Это мне известно от Кинсберга. Речь идет о Яго Манаске, смертельном враге моего… Кинсберга.
– Я поеду за бандитами, – сказал Лэсситер, – тотчас же, опережение не должно быть слишком большим.
– Я буду сопровождать тебя, Лэсситер.
– Об этом не может быть и речи.
– Ты не можешь воспрепятствовать этому, – произнесла она решительно. – Или ты хочешь прогнать меня, как надоевшую кошку?
Тут он улыбнулся и кивнул в знак согласия.
– Но только мы вдвоем, – сказал он. – И ты должна надеть другие вещи. Брюки и простую блузу для верховой езды. У тебя есть что-нибудь подобное?
– У меня есть даже настоящее платье. Оно с очень рискованным вырезом. Мне его также взять с собой?
Едва она промолвила это, как на ее лице вновь появилось какое-то просветленное отсутствующее выражение. Затем Мария сказала:
– Да, это платье я непременно должна взять с собой. Лэсситер, я только что видела себя в этом декольтированном платье. В руке я держала револьвер, а вокруг меня сражались мужчины. Один из них был ты, Лэсситер. Все было очень искажено, и картина быстро исчезла. Но здесь какую-то роль играет платье. Я должна упаковать его. Пошли!
Она схватила его за руку и побежала с ним к дому сахема, в котором жила.
Она быстро переоделась, сменила свой индейский костюм из кожи косули на джинсы и ковбойку. Она сняла экзотическую налобную повязку и надела на голову ковбойскую шляпу, застегнула ремень с револьвером. Нож был отправлен в чехол у пояса, а от томагавка она отказалась.
Затем они снова вышли из дома на площадь. Две свежие лошади уже стояли наготове.
– Пусть небо хранит вас, – сказал торжественно старый Солумар и, как будто благословляя, раскинул руки.
Мария низко склонилась перед благородным стариком, и Лэсситер последовал ее примеру.
Потом они сели на лошадей и поскакали.
Луа стояла между обоими воинами – Робертом и Виктором. Может быть, она также вскоре найдет здесь новую родину. Лэсситер желал ей этого от всего сердца.
Впрочем, мысль о Луа лишь промелькнула у него в голове. Кто его занимал, так это Манаска. Итак, он был тем дьяволом, на поиски которого Лэсситера послали из седьмой бригады. А бытовало мнение, что Кинсберг – тот преступник, который организовывал охоту на людей в пограничном районе.
Такого же мнения придерживались и мексиканские власти. По дипломатическим каналам через Вашингтон они попросили служебной помощи. Большинство следов вело во владения Кинсберга – говорилось в секретных сообщениях. С такими сведениями был послан Лэсситер.
Как же все-таки можно заблуждаться!
Они скакали до самого позднего вечера. В укромном боковом ущелье они разбили свой ночной лагерь. В первый раз Лэсситер был наедине с притягательной женщиной.
Каждый знал, о чем думал другой, так что слова оказались не нужны. Объятие их было молчаливым. Затем они опустились на траву, которая высоко поднялась у журчащего ручья.
Все выглядело действительно романтично под шумящими деревьями, сквозь ветви которых
