— И сегодня вы выбросили орла?
Нет, профессор мне положительно нравился. Я улыбнулся и протянул ему предмет, добытый мною из канавы, попросив вежливо, но настойчиво:
— Не могли бы вы определить, что внутри?
Профессор уставился на то, что я принес, с легким ужасом. Я покивал, словно бы затем, чтобы подтвердить, что имею в виду именно то, что сказал. Профессор несколько сурово спросил, знаю ли я, что это за предмет. Держал он его, кстати, чрезвычайно осторожно.
— Ну да. Это шприц-тюбик. Погружаешь иглу в любое жидкое лекарство и всасываешь лекарство в емкость, — сказал я. — Потом втыкаешь иголку в пациента, надавливаешь на емкость и вводишь лекарство. Такими шприцами иногда пользуются ветеринары, когда имеют дело с лошадьми, которые боятся обычных больших шприцов.
— Да, верно, — сказал профессор. — Я смотрю, вы разбираетесь в таких вещах…
— Мы однажды с Мартином ездили… — начал я и осекся. Как много в моей жизни было связано с Мартином…
Лоусон-Янг ничего не сказал про Мартина, только заметил:
— Такие шприцы используются еще и в психиатрических больницах, при работе с пациентами, впавшими в буйство, когда нужно быстро их успокоить…
В «Холлердейском доме» лечатся люди с умственными расстройствами… Адам Форс имеет доступ к прекрасной аптеке…
Джордж Лоусон-Янг развернулся и, держа крохотный тюбик двумя пальцами, направился в лабораторию, где стоял газовый хроматограф.
Тюбик размером с ноготь большого пальца был по-прежнему полон жидкости и к тому же сделался влажным оттого, что упал в канаву. Лоусон-Янг аккуратно уложил его на подносик и попросил одного из сотрудников определить состав содержимого как можно быстрее.
— Некоторые разновидности ядов не поддаются определению, — предупредил он меня на всякий случай.
— По всей вероятности, это нечто, что уже было в аптеке клиники Форса, — возразил я. — Он впервые встретился со мной вчера днем. Вряд ли он за такой короткий срок мог найти что-нибудь из ряда вон выходящее.
Содержимое шприца поначалу не вызвало ничего, кроме улыбок.
Молодому сотруднику лаборатории понадобилось всего минут десять, чтобы сделать анализ.
— Инсулин, — уверенно заявил он. — Это самый обычный инсулин, какой колют диабетикам.
— Инсулин! — разочарованно воскликнул я. — Всего-то навсего?
Профессор и его сотрудник снисходительно усмехнулись.
— Если бы у вас был диабет, — пояснил профессор, — содержимого этого шприца хватило бы, чтобы вы впали в кому. Ну а если у вас нет диабета, этого количества инсулина будет достаточно, чтобы вас убить.
— Уби-ить?
— Именно так, — кивнул Лоусон-Янг. — Это смертельная доза. Разумно будет предположить, что этот шприц был заготовлен для вас, а не для вашего шофера, но мне просто не верится, что Адам мог пойти на такое…
Он, похоже, был потрясен и раздавлен.
— Нет, мы знали, что он способен на воровство, но на убийство… — Профессор покачал головой. — Вы уверены, что это его шприц? Может, он просто валялся на мостовой?
— Я точно помню, что Форс держал шприц в руке и выронил, когда я его схватил.
К тому времени мы с профессором уже сидели во вращающихся креслах в его личном кабинете.
— На самом деле, — пробормотал я, — главный вопрос — зачем?!
Лоусон-Янг этого не знал.
— Будьте так любезны, — попросил он наконец, — расскажите все с самого начала!
— Сперва позвоню шоферу.
Я воспользовался своим мобильником. Услышав мой голос, Джим сперва обрадовался, что я на свободе и могу разговаривать с ним, но тут же высказал беспокойство, что он опоздает домой и жена рассердится, что ризотто остынет, а потом спросил, где мы можем встретиться, чтобы он мог спокойно меня забрать. Я был рад, что Джим согласился меня подождать. Профессор, взяв у меня мобильник, попросил Джима перезвонить через час, а потом посоветовал мне не тратить времени.
— Это история о двух кассетах, — неуверенно начал я.
— О двух? — переспросил профессор.
— Именно о двух, — ответил я, но заколебался.
— Ну, продолжайте же! — Профессору, естественно, не терпелось.
— Одна была отснята здесь. Ее похитил Адам Форс. Он уговорил Мартина Стакли спрятать ее у себя, чтобы ее не нашли.
— Мы получили в суде ордер на обыск и арест, — заметил Лоусон-Янг, — и уже начали искать ее повсюду, включая собственный дом Адама, но, разумеется, мы и подумать не могли, что кассета окажется в руках жокея.
— Наверно, потому Форс и отдал ее жокею, — сказал я. — Но, насколько я понимаю, Мартин решил, что кассета Форса будет целее у меня, потому что у меня нет четверых любопытных детишек. А также болтливой и сварливой жены. Но разве Мартин дал бы мне эту кассету, если бы знал, что содержащиеся на ней сведения ворованные?
Профессор улыбнулся.
Я продолжал:
— Мартин Стакли получил ворованную кассету от Форса на скачках в Челтнеме и временно передал ее своему помощнику, а сам отправился выступать на лошади по имени Таллахасси. Эта скачка оказалась для него роковой.
Лоусон-Янг кивнул.
— Когда Мартин Стакли погиб, — подхватил он, — его помощник, Эдди, отдал кассету вам, поскольку знал, что именно так намеревался поступить Мартин. Эдди был одним из тех людей, на которых в конце концов вышли наши сыщики. Но он сказал, что ничего не знает ни о какой ворованной кассете. По его словам, он предполагал, что имеет дело с кассетой, которую вы же сами и засняли, — с кассетой, на которой объясняется, как изготовить копию древнего, бесценного ожерелья.
— Это и есть вторая кассета, — пояснил я. — Она тоже пропала.
— Эдди видел вашу копию ожерелья в жокейской раздевалке. И кстати, — улыбка Лоусон-Янга озарила весь его маленький кабинет, — он говорил, что ожерелье было просто потрясающее. Быть может, когда- нибудь, когда все это закончится, вы мне его покажете.
Я уточнил, что именно должно закончиться. Профессор помрачнел.
— Для меня все закончится, когда мы добудем кассету с плодами наших трудов.
Профессор наверняка сознавал, что сделать копию кассеты проще простого. И что сведения, записанные на кассете, подобны содержимому шкатулки Пандоры: раз выпустив наружу, обратно их уже не загонишь. На той самой кассете сейчас действительно могут быть записаны скачки, а запись медицинских исследовании, возможно, уже ушла на сторону и никогда больше не попадет в руки профессора. Так что есть вероятность, что для него все закончилось уже сейчас.
Ну, а для меня эта история закончится, когда Роза и Адам Форс оставят меня в покое. Но тут, откуда ни возьмись, в памяти всплыл четвертый громила в черной маске. Да, для меня дело не закончится, пока я не узнаю, кто таится под этой маской.
Я сказал о Четвертом профессору — очень осторожно, боясь, что он не воспримет мои страхи всерьез. Однако профессор отнесся к этому вполне серьезно.
— Попробуйте ввести этого Четвертого во все уравнения и посмотрите, что выйдет в итоге, — посоветовал профессор. — Понимаете ли вы, почему Форс хотел вас убить? Понимаете ли вы, зачем кому- либо вообще на вас нападать? Подумайте.
Пожалуй, этот метод пригоден для большинства исследований: что получится, если ввести некий икс,
