на тлеющие угольки, раскрывая рот и плача.
Тени роились вокруг ног Корваса подобно уткам. Конечно, они были воплощением чистого зла с зубами в форме игл, и он бросил им как мусор новую душу.
Корвас оставил тени за жадным банкетом. Он подошел к трупу растянувшемуся на тротуаре. Тело стонало и дергалось, сжимая голову. Не труп все же.
Корвас оттащил дилера к его ногам и отложил в сторону тлеющие угольки.
— Ты пал?
Дилер подтянул штаны.
— Что тебе надо, Джек? — Он говорил это как молитву. — Она у меня.
— Уже нет, — сказал Корвас мягко. — Но ты можешь быть еще полезен. — Он снял один ранец и одел на плечи дилера. — Вот это плоды твоих злобных дел, урожай твоих грехов. С этим ты поможешь мне посеять еще, последний твой урожай.
Дилер боялся его. Корвас вздохнул.
— Это новое горячее дерьмо, человек. В общем выполняй.
Дилер засунул свою руку в ранец. Послышался звон стекла, когда он достал тонкий пузырек. Даже в свете умирающего тепла, маленькие таблеточки отражались лунным жаром подобному жемчугу.
— Это солнце?
— Не говори ерунды, — Корвас забрал у него пузырек и положил обратно в ранец. — Не назначай слишком большую цену. Нетерпение и жадность, мой друг, убьют тебя. — Фактически, уже убили.
Он поднял все еще живое тело дилера через поток кружащихся теней. Они уже получили, что хотели.
Дилер смотрел искоса на Корваса с подозрением.
— Что я должен тебе, Джек?
— Ничего. Ты же знаешь Корвасов? Ну, почему бы и нет? Это было давно, использовали их как военно-морское оружие, как копье с острым зубом на конце. Католики пустили Корвасов на враждебные судна, которые позволили своим солдатам перебираться через мост. — В тихом замешательстве дилера Корвас устало потер глаза. — Я был мостом, мой друг.
Дилер кивнул.
— Ты давал каждому попробовать свободу на вкус, когда они приходили к тебе.
— Да, давал свободу, когда они приходили.
Дилер лукаво улыбнулся.
— Если ты только мост для солнца, то твой начальник хочет оказаться на другом конце? Я не плачу дважды.
Корвас улыбнулся.
— Ты умнее, чем я думал. Позволь мне тебе сказать, что начальство имеет более неотложные дела. Но ты, мой друг ничего им не должен. А Я возьму свое в следующей жизни.
— Ты говоришь подобно священнику.
Корвас склонил голову.
— Можно и так сказать.
Он отослал дилера на потоке слабости с судном чумы. Корвас гладил оставшиеся ранцы. Еще два судна и можно начинать ночь.
За все столетия его жизни только сейчас нашлось много приверженцев, он чувствовал свободу, которую искал так долго. Червь думал, что это начало. Но голод уже прибыл. Пустота тянула демона через Завесу, оставляя дыру, через которую последуют остальные. И эта тяга никогда не закончиться, пока всемирная изоляция не закончиться, пока небеса и ад не столкнуться.
В глубине переулка были видны несколько деформированных громадин, соблазненные замусоренным банкетом из душ, которые отодвигали все на своем пути, чтобы дать пройти Корвасу.
— Мир, — шептал он. — Наступит быстрее, чем думают многие.
Понимание приходило постепенно, как будто с лучами рассвета. Сера чувствовала запах кожи, шерсти и чего-то еще более дикого. Еще один сон оборвался, где она занималась сексом с Арчером, но они были прерваны…
Как будто кто-то пнул ее, или попал солью в задницу, она вспомнила все, и обернулась назад. Сера, подскочила на незнакомой кушетке.
Возле, держа стул за ножки, стоял Арчер.
— Все вспомнила?
Она помнила жуткий вопль, черного монстра, губы Арчера на ней. Это было больше похоже на сон, а не на жизнь.
— Где мы? — она сглотнула, так как пересохло горло. — Что это было?
— Мы в безопасном месте. А та вещь фералис. Младший демон из орды тьмы.
— Если это был младший, то старшего даже не хочу видеть.
Он издал мелкий смешок и опустил стул, он оказался перед ней, как будто он больше не нуждался в нем.
Она покачала головой. Она многого не знала. Но зачем ему защищаться от нее?
Он ходил взад и вперед по индустриальному складу, большего похожего на неубранный чердак.
— Это твой дом?
— И дом, и убежище. — В фойе он постучал по клавиатуре. Лампы зажглись по всему периметру, из- за чего стало заметнее светлее.
Она оглянулась вокруг. Низкий диван из кожи и стали, где она по-прежнему находилась полулежа, укрытая шерстяным одеялом. У одной кирпичной стены стоит компьютер. На полу лежит ковер, который смягчал бетонный пол. На кухне стоит одна белая чашка, для кофе перевернутая на раковине. На всех окнах расположены белые ставни, как будто кусок Тага приземлился в Чикаго.
Она наклонилась к нему.
— Я так понимаюсь, находясь во власти демона нет времени на подружку. Или дизайнера.
Он внимательно оглядел спокойно свою комнату.
— А надо?
— Дизайнер? Или подружка?
— Скажи мне ты.
Внезапно она поняла, что лежать в неизвестном, странном месте более безопасно, чем разговаривать с ним, и тем более намного безопаснее, чем целовать его, ощущать грубый шелк его губ, влагу его тела…
Она свесила ноги с кушетки. Он скрестил руки на груди, не останавливая ее, так как она придвинулась к одному из множества окон.
Она положила руку на стекло. Дневной свет погас, пустая улица.
— Почему ты принес меня сюда?
— Что бы дать тебе шанс. — Он стоял недалеко от нее, вне круга искусственного освещения, где его черная рубашка и джинсы таяли в темноте. Освещенная половина его лица была тверда, как и его скулы, в каждом мускуле, чувствовалось напряжение.
Когда он прижимал ее к стене, напряженность его тела чувствовалась в каждой клеточке, она переходила в нее с каждым движением его языка. Она отослала эту мысль.
— У меня такое чувство, будто я исчерпала все свои жизненные силы, — призналась она.
Он позволил своим рукам упасть по обе стороны от него.
— Где есть жизнь, есть…
— Надежда?
— Или смерть.
Она подавила смех.
— Никакой подружки. Никакого дизайнера. Ничего не поможет, держу пари.
— Преследование демонов всю ночь сокращает мое время.
Ее пробила дрожь.
— Это то, что я должна с нетерпением ждать? Стать ночным охотником?
