В кафе мы с Джерри дали себе волю. Я работал у Хамбера уже пять недель и два дня, и моя одежда стала чересчур просторной. Когда мы почувствовали, что не в силах больше проглотить ни кусочка, я вернулся на почту и купил крупномасштабную туристскую карту района. Что касается Джерри, то он все- таки потратил пятнадцать шиллингов на игрушечный танк, давно соблазнявший его, а потом, прощупав, насколько далеко простирается мое хорошее отношение, еще и второй комикс, который мне предстояло ему читать. После чего мы вернулись в конюшню.
Шли дни, снотворное производило на Микки должный эффект, так что я мог убирать его стойло и делать все остальное без особых сложностей. Касс снял с него вторую повязку, снова обнаружив полное отсутствие красной пасты. Но так или иначе, раны начали потихоньку заживать.
Поскольку на Микки нельзя было сесть верхом, а когда его пытались вывести за пределы двора, он начинал нервничать, мне приходилось каждый день в течение часа водить его по двору. Это служило разминкой скорее для меня, чем для него, но зато давало мне возможность и время предаваться весьма плодотворным размышлениям.
Во вторник утром палка Хамбера с громким стуком опустилась на спину Чарли, и на секунду показалось, что Чарли ударит его в ответ. Но Хамбер смерил его ледяным взглядом, а на следующий день нанес еще более сильный удар по тому же месту. Ночью постель Чарли была уже пуста. За те шесть недель, что я провел здесь, он был уже четвертый (если не считать парнишки, продержавшегося три дня), и из моих первых соседей по спальне остались только Берт и Джерри. Вот-вот я окажусь первым в очереди на увольнение.
Эдамс сопровождал Хамбера, когда тот явился во вторник с вечерней проверкой. Они остановились у стойла Микки, но не стали заходить внутрь, ограничившись осмотром поверх низкой дверцы.
– Не входи, Пол, – предостерег Хамбер. – Он может что-нибудь выкинуть, хоть мы и пичкаем его снотворным.
Эдамс взглянул на меня, стоявшего возле Микки.
– А почему за Микки ухаживает цыган? Я думал, этим занимается тот придурок. – Голос его был сердитым и встревоженным.
Хамбер объяснил, что Микки укусил Джерри и нас пришлось поменять местами. Выражение лица Эдамса говорило о том, что он все равно недоволен, но приберегает свое мнение до такого момента, когда поблизости не будет посторонних.
– Как зовут этого цыгана?
– Роук, – ответил Хамбер.
– Что ж, Роук, выйди из стойла и подойди сюда. Хамбер заволновался.
– Пол, не забывай о том, что у нас и так одного конюха не хватает.
Меня его слова не особенно приободрили. Я пересек стойло, не сводя глаз с Микки, вышел в проход и остановился у двери, опустив плечи и уставившись в землю.
– Роук, – произнес Эдамс приятным голосом, – на что ты тратишь свое жалованье?
– За мотоцикл выплачиваю, сэр.
– За мотоцикл? Вот оно что. И сколько взносов тебе еще осталось?
– Примерно… м-м… пятнадцать, сэр.
– Ты не хочешь уходить отсюда, пока все не выплатишь?
– Нет, сэр.
– Если ты перестанешь платить, у тебя заберут мотоцикл?
– Да, сэр, могут забрать.
– Значит, мистер Хамбер может не беспокоиться – ты от него не уйдешь?
Я ответил медленно, нехотя, хотя и правдиво:
– Нет, сэр.
– Хорошо, – отрывисто проговорил он. – С этим, по крайней мере, ясно. А теперь скажи мне, почему ты не боишься иметь дело с беспокойной, почти бешеной лошадью?
– Его же кормят лекарствами, сэр.
– Тебе известно не хуже, чем мне, Роук, что лошадь, которой дали успокаивающее, – это не обязательно безопасная лошадь.
Я молчал. В эту минуту я, как никогда, нуждался во вдохновении, но голова моя была пуста.
– Не думаю, Роук, чтобы ты был таким ничтожеством, каким пытаешься казаться. По-моему, в тебе гораздо больше пороху, чем ты нам показываешь.
– Это не так, сэр, – беспомощно возразил я.
– Давай проверим, а?
Он протянул руку в сторону Хамбера, и тот дал ему свою палку. Эдамс замахнулся и здорово огрел меня по бедру. Если я хотел остаться в конюшне, мне надо было остановить его. На этот раз ничего не оставалось делать, как молить о пощаде. Ловя ртом воздух, я сполз по двери и сел на землю.
– Нет, сэр, не надо! – крикнул я. – У меня есть таблетки. Я до смерти боялся Микки, поэтому в субботу я попросил аптекаря в Поссете продать мне какое-нибудь лекарство для храбрости, и с тех пор все время его принимаю.
– Какие еще таблетки? – недоверчиво спросил Эдамс.
