стоило бы быть потверже – ну, постоять за себя, что ли.
– Это не всегда разумно, – заметил я, покосившись на Эдамса. Он, похоже, тоже не мог по достоинству оценить мой юмор.
Взяв у Элинор стакан, он предложил:
– Еще джин и кампари?
– Нет, благодарю вас, мне уже пора.
Он поставил ее стакан рядом со своим и спросил:
– Как вам кажется, Роук похож на человека, которому надо глотать транквилизаторы, чтобы набраться храбрости и подойти к нервной лошади?
– Транквилизаторы? Вы сказали – транквилизаторы? Господи, да конечно нет! Уверена, он вообще никогда в жизни не принимал ничего подобного. Я права?
Она с озадаченным лицом обернулась ко мне.
– Совершенно правы.
Мне не терпелось, чтобы она ушла, пока ее озадаченность не усилилась. Только до тех пор, пока она ничего не знает и не подозревает, ее жизнь вне опасности.
– Но ты же говорил… – начал было ничего не понимающий Хамбер.
– Это была всего-навсего шутка, – заверил я. – Вы же помните, как смеялся над ней мистер Эдамс.
– Я действительно смеялся, – хмуро подтвердил Эдамс.
Похоже, ему тоже хочется, чтобы она ушла, ни о чем не догадавшись.
– А-а, – лицо Элинор прояснилось. – Ну что ж… Пожалуй, мне пора возвращаться в колледж. Завтра я еду в Слоу на выходные… Вы ничего не хотите передать моему отцу, Дэниел?
Это было простым проявлением вежливости, но Эдамс заметно напрягся. Я отрицательно покачал головой.
– В таком случае… Мне было очень приятно познакомиться с вами, мистер Хамбер. Спасибо за прием. Надеюсь, я отняла у вас не слишком много времени.
Она пожала руку Хамберу, Эдамсу и, наконец, мне.
– Как удачно, что вам пришлось вернуться. А я боялась, что мы с вами разминулись… и плакал мой свисток, – улыбнулась она.
Я засмеялся в ответ.
– И правда удачно.
– До свиданья, Дэниел. До свиданья, мистер Хамбер, – говорила она, пока Эдамс открывал для нее дверь.
С ним она попрощалась на ступеньках крыльца, где он остался стоять. Через плечо Хамбера я видел в окно, как она шла через двор к своей машине. Сев в машину, она завела мотор, весело помахала Эдамсу и выехала за ворота. Облегчение от ее благополучного отъезда затмило даже мое беспокойство за собственную судьбу.
Эдамс вернулся в комнату, закрыл и запер дверь и положил ключ в карман. Хамбер удивился – он все еще ничего не понимал. Глядя на меня, он сказал:
– А знаете, Роук как-то изменился. Даже голос другой.
– Этот Роук, чтоб ему провалиться, вообще интересный фрукт. Единственной приятной стороной сложившейся ситуации было
то, что мне уже не надо было ползать перед ними на брюхе. Я наслаждался возможностью выпрямиться во весь рост, пусть даже ненадолго.
– Вы хотите сказать, что это Роук, а не Элинор Тэррен, знает о свистке?
– Ну конечно, – нетерпеливо бросил Эдамс. – Господи, Хедли, неужели вам до сих пор не ясно? Похоже, Октобер заслал его к нам, только вот как он узнал…
– Но Роук всего-навсего конюх!
– Всего-навсего, – яростно повторил Эдамс. – Но нам-то от этого не легче! Разве у конюхов нет языка? И глаз? Взгляните-ка на него – он не такой безмозглый червяк, каким прикидывался.
– Но кто поверит его слову против вашего?
– А никому и не придется ему верить.
– Что вы хотите сказать?
– Я собираюсь убить его, – объяснил Эдамс.
– Полагаю, это действительно упростило бы дело, – задумчиво сказал Хамбер, как будто обсуждая, надо ли пристрелить лошадь.
– Это вам не поможет, – предупредил я. – Я уже отправил отчет председателям Комитета.
– Нам уже приходилось слышать нечто в этом роде, – сказал Хамбер, – но это оказалось неправдой.
– На сей раз это чистая правда. Эдамс решительно заявил:
