скупка акций окружена завесой секретности, мне было сказано, что главные покупатели на Ближнем Востоке. Вы лучше меня понимаете, что отнюдь не в интересах Норвегии, если одно из ее самых перспективных месторождений будет в основном скуплено конкурентами. Ни искры волнения.
— Норвежцы до сих пор так и не простили некоторым своим гражданам сотрудничество с нацистами. Как они отнесутся к очень уважаемому бизнесмену, который ради личной выгоды продал информацию о богатейшем в перспективе нефтяном месторождении Норвегии на Ближний Восток?
Пер Бьорн опустил левую ногу и закинул на нее правую, стряхнул на пол пепел и глубоко затянулся.
— Я хочу позвонить моему адвокату. И жене, — сказал он.
Глава 17
Кнут и я вернулись в кабинет и опять сели за стол.
— Вы можете доказать свою версию?
— Мы можем доказать, что он входил в номер «Гранд-отеля», взял там ключ и открыл шкаф камеры хранения.
— Что еще?
— Это косвенные улики, — мрачно пробормотал я. — Хороший адвокат перевернет все с ног на голову. Кнут грыз карандаш.
— Скандал погубит его, — сказал он.
— Держу пари, он отдал бы состояние, лишь бы исчезнуть где-нибудь в безопасном месте, — подтвердил я.
— Он больше заботится о своей репутации, чем о деньгах, — возразил Кнут. — Иначе он бы просто уехал из страны и не стал бы убивать Боба Шермана.
— Вы правы. Мы помолчали.
— Вы устали, — сказал Кнут.
— Ох-хо-хох, как и вы.
Он усмехнулся и вдруг стал очень похож на Эрика.
— Ваш брат рассказывал, что Пер Бьорн во время войны был в Сопротивлении, — вспомнил я.
— Ja. Был.
— Нервы у него в порядке. И тогда были в порядке. И сейчас, — заметил я.
— И мы не гестапо, — возразил Кнут. — Он знает, что здесь пытать не будут. Мы, должно быть, кажемся ему ничтожествами, после того как он рисковал в молодости. Он ни в чем не признается. Ни за что.
Я согласился.
— Эти двое, — вспомнил я. — Желтые Глаза и его напарник. Они слишком молоды, чтобы участвовать в Сопротивлении. Но... есть ли вероятность, что участвовали их отцы? Отец Арне был в Сопротивлении. Можете ли вы проверить, кто входил в группу Пера Бьорна и не было ли среди них человека с желтыми глазами?
— Вы ставите такие невозможные задачи.
— Да, в самом деле, это слишком дальний прицел, — вздохнул я.
— Завтра начну, — успокоил меня Кнут. Принесли кофе с молоком. Я приготовил себе тройную порцию виски и доел Эммины лепешки.
— Знаете, — сказал я после долгого молчания, — есть что-то еще. Какой-то другой путь... Должен быть.
— Что вы имеете в виду?
— Ведь это чистая удача, что мы нашли ключ. Если бы Падди не поменял шлемы, мы бы так и не узнали про схему. — Я допил кофе, слишком слабый, только утоляющий жажду, но не прибавляющий бодрости Но... они пытались убить меня еще до того, как узнали, что схема не ушла на дно вместе с телом Боба Шермана. Значит, должно быть что-то еще, что они не могли позволить мне найти.
Я сморщился и поставил чашку на стол.
— Что? — спросил Кнут.
— Бог знает.
— То, что я упустил, — мрачно сказал он.
— Почему они решили, что я увижу, если вы не увидели?
— Потому что вы умеете смотреть. И Арне знает об этом.
Арне... Мой друг Арне.
— Почему он сам не убил вас после неудачи в фьорде? — спросил Кнут. — Почему в фьорде он просто не ударил вас по голове и не сбросил за борт?
— Это не так легко — ударить человека по голове, когда сидишь напротив него в маленькой лодке. И кроме того, сдать быка на бойню или самому зарезать — тут большая разница.
— Не понимаю.
— У Арне хватало жестокости желать моей смерти, но он не собирался убивать меня сам.
— Откуда вы знаете?
— Потому что он не убил. В течение последних нескольких недель у него было больше возможностей, чем у любого другого. Но он этого не сделал.
— Вы не можете быть уверенным, что он не пытался.
— Арне сложная личность, но его отношения к людям очень устойчивы... Если он чего не сделал в первый раз, то не будет делать и потом.
В молчании прошло еще несколько минут. Я пытался сосредоточиться на том, что же упущено. Вчера я не знал, кто манипулирует информацией «Интерпетро ойл». Сегодня знаю. Ну и что из этого?
— Бог мой! — воскликнул я и чуть не упал со стула.
— Что случилось? — вздрогнул Кнут.
— Я безмозглый дурак.
— Что вы имеете в виду?
— Помните бомбу?
— Конечно.
— Такой нерасчетливый способ убийства. Она могла взорваться раньше, чем мы пришли... Бомба не убила нас, и мы решили, что их план провалился. Но он не провалился. Ни капельки. Это был потрясающий успех. Бомба выполнила свою задачу.
— Дэйвид...
— Вы помните, куда я собирался во второй половине дня? И не пошел, потому что помешала бомба... Проклятый тупица... Я должен был встретиться... С кем?
Кнут недоуменно вытаращил на меня глаза.
— С Миккелем Сэндвиком!
Я позвонил в Гол и поговорил с директором колледжа.
— Миккеля нет. В воскресенье утром позвонил его отец и сказал, что умирает тетя и хочет с ним проститься. Так что Миккель поехал к тете.
— Где живет тетя?
— Не знаю. Мистер Сэндвик сам разговаривал с Миккелем. — Директор поговорил с кем-то в комнате и добавил:
— Моя жена помнит, как Миккель сказал ей, что умирает тетя Берит, и что он спешил, чтобы успеть на поезд в Берген. С тех пор мы ничего не знаем о нем... Почему бы вам не спросить у мистера Сэндвика?
— Хорошая мысль, — согласился я.
— Что теперь? — спросил Кнут.
— Думаю, надо поехать к миссис Сэндвик, не знает ли она, где Миккель.
