занятные движущиеся картинки. Наконец удачливым капитанам-кладоискателям пришла мысль посоветоваться с прославленным Вольным Рыцарем. Он ученый, он сможет определить ценность монеты. Старпом вежливо принимал гостей, просматривал их монеты — светятся ли? Потом запирал монеты в свой сейф, а капитанов-кладоискателей выпроваживал с неслыханным позором. Под хохот команды с них снимали штаны и пороли линями, как розгами.
Такого оскорбления пиратская братия стерпеть не смогла. Она решила совместными силами захватить грозный фрегат, а его капитана повесить. Старпом был доволен. Его натура не выносила бездействия, он жаждал разогнать свою тоску, окунуться в грохот пушечной пальбы, в хаос сражений.
— Помните остров Юнги? — спросил боцман.
— Как же, тот самый, туземцам которого полюбился юнга, — сказал капитан. — Большой остров вулканического происхождения.
— Недалеко от него, милях в пятидесяти, остров иного происхождения — кораллового. Здесь-то и выбрал старпом место своего постоянного обитания, сделав остров неприступным. Только по одной глубоководной горловине можно войти в его тихую лагуну. К остальным берегам не подступиться — кругом коралловые рифы. У единственного входа в лагуну старпом поставил пушки. Днем он отсиживается, а ночью…
Боцман подмигнул мичману, и тот яркими красками нарисовал интригующую и жуткую картину.
Ночь. Под тихим звездным сиянием серебрятся волны океана и белеют паруса шхуны. Это один из униженных капитанов рыщет в поисках ненавистного фрегата. В случае удачи он оповестит своих дружков- пиратов, и те налетят на фрегат со всех сторон и Растерзают, как стая хищников. Но замыслам этим сбыться не суждено. На шхуну вдруг наваливается что-то черное и громадное, как скала. Мачты рушатся, трещат борта, и шхуна идет ко дну. «Призрак! Черный призрак!» — вопят тонущие пираты. А с черной громады гремят выстрелы и раздается леденящий душу хохот.
— Это старпом, — сказал я.
— Да, это он так торжествует и пугает, — подтвердил боцман. — Он выкрасил паруса, мачты и весь фрегат в черный цвет. В ночной тьме он незаметно подкрадывается к небольшим пиратским шхунам, крепким килем таранит их, топит, а барахтающихся в воде людей расстреливает из мушкетов. Жертвами становятся иногда и торговые суда. Это старпома мало волнует. Он развлекается. А среди суеверных моряков ходит молва о страшном черном призраке.
— А твой голубой фрегат! — воскликнул капитан. — Он же ночью будет светиться как свеча. И ты собираешься незаметно подобраться к старпомовскому черному призраку?
— Нет, ночью мы будем спокойненько спать в хорошо защищенных портах. А днем наш фрегат можно увидеть лишь с близкого расстояния. Старпом и его шайка с утра заваливаются спать. Вход в лагуну достаточно широк. Утром наш фрегат невидимкой проскользнет мимо дремлющих пушкарей, и мы внезапно возьмем старпома.
— Еще тепленького, досматривающего приятные сны, — смеялся мичман.
Одним погожим летним утром фрегат «Аларис» покидал нашу бухту. Провожали его все курортники, толпившиеся на берегу. Мы с Аннабель Ли и капитаном прощались с командой на борту. Аннабель Ли, прослезившись, обнимала мичмана и боцмана, просила их оставить старпома в живых.
— Мы не кровожадные, — сказал боцман. — Мы лишь отберем у него фрегат.
— И вернете законному владельцу! — обрадовалась Аннабель Ли. — Билли Бонсу!
Мы сошли на берег. Четырехмачтовый гигант поднял голубые паруса и под крики провожающих «Попутного ветра!», набирая скорость, поплыл к синеющим в знойной дымке скалам — воротам в бухту. И вдруг корабль исчез, слившись с сиянием неба и моря.
— Призрак! — аплодировала Аннабель Ли. — Голубой призрак! Он возьмет Вольного Рыцаря!
Однако взять Вольного Рыцаря оказалось делом непростым. Он переменил место стоянки. А где, в каких морях и на каком острове он прячется, об этом знали лишь двое — доктор Зайнер и Черный Джим.
— Сущий дьявол, — жаловался на Джима боцман. — Носится над морями черной молнией и о наших передвижениях доносит старпому.
Боцман и мичман нас не забывали. Оставив фрегат на попечение старшего помощника, прилетали к нам на фрейлинах. Однажды боцман смущенно признался:
— Пришлось заключить союз с мелкой хищной рыбешкой. Ну, с этими, с униженными пиратами. Вреда от них сейчас никакого. Мечта у них одна — изловить негодяя.
— А Билли Боне? — Царица не забывала своего любимца.
— Ну, этот полезнее всех, — усмехнулся боцман. — Недавно он получил от старпома еще одну пощечину. Какую? Давай, малыш, — сказал боцман и подмигнул мичману.
Мы хохотали, слушая мичмана, поведавшего комичный случай.
Однажды из океанских туч вылетел Черный Джим и стал парить над шхуной Билли Бонса.
— Эй, Билли! — подражая голосу старпома, кричала черная птица. — Привет тебе от Вольного Рыцаря.
— Заткнись, негодяй! — заорал Билли Боне, глядя вверх и потрясая мушкетом.
— Ну что, дружок? Прошляпил фрегат? Эх ты, простофиля.
— Воры! Разбойники! — свирепел пират. — Поймаю. Обоих выпорю и повешу.
— Поймаешь? Нас? Не смеши, Билли. Куда уж тебе… Сопляк.
От столь чудовищного оскорбления пират задохнулся, и вместо проклятия из горла его вырвалось что-то невнятное:
— А вы… Вы… А… А…
Черный Джим захохотал. И в хохоте этом Билли Бонсу слышался издевательский хохот старпома.
Рассказ поражал такими образными деталями, искрился таким неподражаемым юмором, что Аннабель Ли расцеловала мичмана:
— Молодец! Какой талант!
Но капитан поразил нас, повернувшись к мичману с неожиданно суровым видом.
— Слушай, ты, вольный рыцарь! Не позволю губить талант. Отец я тебе или нет? — грозно спросил он.
— Да, папа, — оробел мичман.
— Хватит шататься по морям. Пора приниматься за дело. Я запру тебя вот в этой комнате и не выпущу, пока не напишешь рассказ. Ослушаешься — выпорю.
В голосе капитана звенела такая властная сила, что: никто не посмел заступиться за мичмана. Даже боцман. К вечеру на другой день была готова небольшая повесть «Бутылка рома».
Вечером капитан-профессор сам читал ее вслух и, подняв палец, растроганно восклицал:
— Каково! А? — И размяк, разнежился наш капитан. Увидев страдальческое, умоляющее лицо мичмана, махнул рукой и рассмеялся. — Ладно уж, разрешаю еще немного побродяжить по морям.
Рассмеялась и Аннабель Ли: люб ей был отец — и вчерашний грозный капитан, и сегодняшний умилившийся профессор.
Университетское издательство выпустило повесть «Бутылка рома» отдельной книжкой. Экземпляр ее с автографом мичман вручил и Билли Бонсу.
— Это обо мне! — хвастался тот перед своими дружками и с удвоенным рвением взялся за поиски старпома.
Однако Вольный Рыцарь, совершая ночные налеты, был все так же неуловим. О нем мы узнавали со слов капитана.
— Со старпомом где-то по ночам встречается доктор Зайнер и получает от него новые монетки, — с прежним неистребимым и огорчающим меня добродушием говорил капитан. — Неужто старпом поверил в глупые монетки? Вот чудак.
— Пойми, капитан. Монетки и ночные набеги — всего лишь старпомовские шалости. Но дьявольская сила колобродит в нем, тоска терзает. Он ищет повод, чтобы развернуться вовсю.
Я оказался прав. Доктор Зайнер окончательно разочаровался в монетках. Тайна мира, казалось ему, а через нее и абсолютная власть — все-таки во Фриде. И убедил его в этом… старпом! Трезвомыслящий, ироничный старпом! Трудно поверить, но это так. Видимо, вселенская тоска и неуемная дьявольская сила
