— Проглотила? — Смех учителя, уловившего мысли мальчика, раздался где-то рядом. — Сказано слишком сильно. Живая природа не проглотила, а вобрала в себя техносферу, переложила на свои плечи ее обязанности, ни в малейшей степени не утратив своей естественности, своей изначальной красоты.
Учитель еще о чем-то рассказывал, но Василь его уже не слышал. Ему вспоминалась красота родных лугов…
— А как возникло название Сфера Разума? — спросил кто-то из учеников.
Замечтавшийся Василь вздрогнул и оглянулся. Он и не заметил, как его удивительное путешествие по странам и эпохам закончилось. Сидел он уже не на облаке, а на пригорке в окружении одноклассников.
— Об этом подробно позже, — старый учитель встал и, разминаясь, начал ходить перед ребятами. — Коротко суть такова. Еще в давние времена ученые и философы верно говорили, что человек из окружающей среды беспрерывно строит свое продолжение, свое «неорганическое тело» — тело цивилизации. Позднее русский ученый Вернадский техносферу, всю материальную оболочку Земли, созданную трудом и разумом человека, предложил называть ноосферой — сферой разума. Мы и сейчас пользуемся этим термином, вкладывая в него новый смысл. Если раньше человек естественную сферу обитания преобразовывал в искусственную, в свое «неорганическое тело», то наша цивилизация стала органической, естественной. Она стала человечной и поэтичной. Если до этого людей окружали роботы — скучноватые и туповатые железные детища техносферы, то сейчас разумная природа подарила нам…
— Аоллу! — вырвалось у Наташи Быстровой.
Ребята рассмеялись. Учитель улыбнулся и сказал:
— Не только ее, но и многих других. Уже с первых шагов жизни они приучают нас воспринимать природу по-братски. Искусства, науки, да и вся наша жизнь многим обязаны тем родственным узам, которые связывают нас с ветром и шелестом трав, с цветами и деревьями, со всеми явлениями вселенной.
На учителя посыпались вопросы, которых тот, видимо, ожидал.
— А когда стали приходить природные существа?
— Говорят, что раньше их не было. Как же люди обходились без них?
— Вот так и обходились, — историк развел руками и, вспомнив что-то, улыбнулся, отчего вокруг глаз веером побежали морщинки. — На первых порах наши волшебные леса и поля были пустынными, как в старые времена. Но вот сто двадцать лет назад, в дни детства Сферы Разума и моего собственного детства, произошел со мной один забавный случай. Желаете послушать?
— Желаем!
— Пятилетним малышом я вышел из города, — с видимым удовольствием начал учитель. — Поля и рощи манили меня. Сам не свой от радости, я мчался, оставляя позади кусты и деревья. И только солнце не отставало, оно мчалось и скакало надо мной, точно огненный конь. Но вот остановился я, огляделся и понял, что обратно дороги не найти. Конечно, Сфера Разума нашла бы способ оповестить родителей, но выручила меня на сей раз необычно. Изрядно перетрусил я тогда. Пригорюнившись, сел на бугорок. Вспомнились сказки, населенные волшебными и добрыми существами. Они, конечно, помогли бы. «Жаль, что феи и гномы живут только в сказках», — почти вслух подумал я.
— Не только в сказках, — послышался вдруг в траве обиженный голосок.
Я вгляделся. Под цветком ромашки, как под белым зонтиком, сидел малюсенький человечек в шляпе и кожаной куртке. Одна нога у него разута, рядом лежал сапожок.
— Гномик? — удивился я.
— Конечно, — человечек все еще хмурился. — Пора бы узнать.
— Но… — хотел сказать, что это неправда. И вдруг поверил, что передо мной настоящий и живой гномик. — А что ты здесь делаешь? — спросил я.
— Угадай?
— Отдыхаешь.
— Вот и промахнулся, — рассмеялся человечек. — Гномы никогда не отдыхают. Мы народ трудолюбивый. Сейчас я ремонтирую сапог.
Он постучал по каблуку крохотным молоточком, потом осмотрел сапог и остался доволен.
— Вот сейчас можно идти домой. Я живу недалеко.
— А как же я? Помоги найти дорогу.
Но гномик отказывался, ссылаясь на свою «чрезвычайную занятость». Эти слова рассмешили меня, и я весело упрашивал его. Гномик хмурился, недовольно пожимал плечами и наконец сжалился.
— Топай за мной.
Гномик забавно семенил ногами, часто останавливался у колокольчиков и постукивал молоточком по их голубым чашечкам. Цветы, к моему удивлению, звенели, как серебряные колокольчики. Он рассказывал о кузнечиках и разных жучках, с большой симпатией отозвался о муравьях — таких же трудягах, как гномы. Я не заметил, как подошли к городу. Гномик попрощался и скрылся в травах. С тех пор я часто уходил в знакомые поля. Гномика больше не встречал, но чувство, что здесь мой друг, меня не покидало. Похожие случаи с детьми вскоре были отмечены в других странах. Феи, дриады, эльфы приходили на короткое время. Сфера Разума была еще в нерешительности, словно спрашивала: понравится ли?
— Понравилось? — спросил кто-то.
— Еще как!
— А правда ли, что природные существа покинут нас, когда станем взрослыми? — Неправда, — возразил учитель. — С некоторыми пред- ставителями Биосферы вы будете встречаться всю жизнь. Они — такая же экологическая среда, как роса на цветах или свежий ветер с полей. Я, например, люблю беседовать с моим давним другом, мудрым старцем. У вас наверняка уже есть свои любимчики. Назовите их.
— Аолла, — быстро ответила Наташа.
— Вряд ли, — засомневался учитель. — С океанидами вы провели всего два часа.
— Иван Васильевич, вы не знаете ее, — вмешался сосед Наташи. — Она об Аолле стихи пишет.
Наташа покраснела и сердито дернула за рукав мальчика, выдавшего ее тайну.
— Что ж, это интересно! Но все же я имею в виду тех из стихийных и сказочных существ, с кем вы видитесь почти ежедневно, кто стал частью вашей родины, ваших лугов и лесов.
— Фея Фиалка, — несмело пискнула Таня Мышкина, жившая по соседству с Василем.
Две девочки из города в один голос воскликнули:
— Купавка! Купавка!
Каких только имен не пришлось услышать во все усиливающемся шуме и веселом гвалте. Сначала Василь помалкивал. Но когда сидевший позади мальчик начал громко расхваливать какого-то своего Попрыгунчика, не выдержал. Он вскочил и, размахивая руками, старался всех перекричать:
— Кувшин! Всех лучше Кувшин! Да здравствует Кувшин!
Смех, веселые восклицания стали гаснуть, затихать, уходить вдаль… В уши вкрадывались иные, чуждые и пугающие звуки и шорохи. Я проснулся и словно шагнул… Нет, меня словно вышвырнули из школьной жизни Василя в жуткую реальность Пьера Гранье. Я подбежал к окну. В безлунной тьме метались под ветром кусты сирени. Их шум, а также похрапывание спящих конвоиров и разбудили меня, вернули к действительности. А может, все наоборот? Сейчас мне снится кошмарный сон, а только что начавшаяся жизнь Василя и есть единственная и подлинная реальность? И кто я в конце концов? Кто скажет? Кто разрешит сомнения? Мой собеседник как будто и сам ничего не знает.
Я сел на кровать и постарался успокоиться, привести свои растрепанные мысли и чувства в порядок, чтобы услышать его голос. Но собеседник молчал. Тогда я заговорил первым, заговорил с несколько наигранным вызовом.
— Эй, ты! Слышишь? Вы меня забросили в мусорную яму, в зловонную помойку. Дескать, разведай, понюхай, а потом вернись и доложи, чем пахнет. Хорошенькое дело!
В ответ — ни слова. Но я чувствовал, что мой таинственный оппонент внимательно слушает.
— Сфера Разума, — продолжал я, стараясь не упустить все ту же догадку. — Как всякий гомеостат, она стремится к равновесию. Сфера извлекает из своих информационных недр, из Памяти и овеществляет в ваших лугах и лесах поэтичные и добрые создания. Но для равновесия ей необходимо освободиться и материализовать столько же злых духов и кошмаров. Где? Разумеется, в прошлом. Я все понял! Вампиры,
