вечность.
– Как это прекрасно! – воскликнула она, и слезы хлынули у нее из глаз. Галлен сжал ее дрожащую руку и заглянул ей в лицо. Эверинн преобразилась. Она улыбалась прелестнейшей улыбкой и вся словно излучала свет.
Она вздыхала, она вскрикивала от восторга. Наконец ей стало невмоготу, и она лишилась чувств.
Галлен, следивший за ней, ощутил невольную ревность. Эверинн оставила его и ушла туда, куда ему доступа нет.
И Галлену вдруг вспомнилось, как он ребенком бежал под деревьями за отцом, уезжающим на вороной лошади в горы. Как отчаянно ему хотелось тогда, чтобы отец взял его с собой. Вот и сейчас Галлен испытывал то же самое.
Втроем они молча просидели два часа около потерявшей сознание Эверинн. Орик, не отходя никуда, держал ее за руку. Галлен же немного походил по залу, глядя на звезды. Он дивился тому, что побывал на планетах, что вращаются вокруг пяти из этих вот звезд. Мэгги подошла, обняла его за плечи и стала смотреть на небо Вместе с ним.
– Она приходит в себя! – через несколько минут позвал их Орик.
Галлен и Мэгги вернулись к Эверинн. Она пошевелилась и открыла глаза. И улыбнулась так, словно достигла такого блаженства, которого прежде не знала. Глаза ее сияли невиданным светом.
– Семаррита? – сказал Галлен.
Эверинн покачала головой:
– Семаррита умерла. Ее сознание хранилось в омниразуме, пока я не соединилась с ним. Но она знала, как я ее боюсь, и потому встретила меня, а после умерла.
– Откуда она могла знать, что ты ее боишься? – спросил Орик.
– Мэгги ей сказала. – Эверинн погладила руку Мэгги и больше ничего не стала объяснять. Галлену предоставили недоуменно глазеть на них обеих.
В ту же ночь Эверинн публично соединилась с омниразумом в присутствии многочисленных тарринских советников и послов различных планет. И тогда же Мэгги, новая Золотая Королева, официально нарекла Эверинн своей регентшей, свалив на нее эту нелегкую ношу.
Можно сказать, что Галлен тогда видел Эверинн в последний раз. В следующие дни он несколько раз пытался поговорить с ней, но это оказалось затруднительно. Она каждый раз предугадывала, что он скажет. Она отвечала на вопросы, которых Галлен еще не задал, и рассказывала ему о нем самом больше, чем ему хотелось бы знать. И все время в ее глазах горел этот новый, пугающий свет. Теперь Галлену расхотелось путешествовать в Горт Ард и смотреть на статую, изваянную святым Келли. Достаточно было посмотреть на Эверинн, чтобы узреть лик Бога.
Утром девятого дня к ним прибыло столько именитых гостей, что Эверинн постоянно тянули в разные стороны. И пять ночей подряд вельможами разных миров устраивались пиры. Галлен уразумел, что это надолго. Так они и будут праздновать каждую ночь в течение многих лет, и хотя на каждом празднестве Галлену воздавались почести, как лорду-хранителю, его это смущало и хотелось одного – убраться прочь.
Он пошел к Эверинн и сказал:
– Я подумываю об отъезде. Не могу больше здесь оставаться.
– Ты можешь оставаться здесь сколько тебе угодно, – сказала Эверинн. – Но и уйти волен, когда захочешь.
– Все дело в моей матери. Она стареет и прихварывает, и я беспокоюсь о ней.
Эверинн кивнула с улыбкой:
– И от меня тебе тоже кое-что причитается. Ты с лихвой заслужил любую награду, которую я в силах тебе дать. Ты ведь за этим пришел?
– Да. – Галлен ожидал, что теперь она спросит, чем же его наградить за спасение ее жизни, за победу над Повелителями Роя. Эверинн могла предложить ему величайшие сокровища, но он желал лишь одного. Он боялся, что слишком много запрашивает, и подготовил множество аргументов на этот случай; но Эверинн, не дожидаясь, когда он попросит, сказала:
– Хорошо, ты получишь ключ от Лабиринта Миров, но с одним условием: ты должен постоянно носить свою манту – и если я позову тебя на помощь, ты придешь.
– Ну разумеется, – ответил он, благодарный ей за согласие. Но она повернула его лицо так, чтобы видеть его глаза:
– Не относись легко к этому требованию. Ты не знаешь, что у меня на уме.
Он увидел этот страшный свет в ее глазах, и страх пронизал его до глубины души. Эверинн достала из кармана новый медальон для его манты – прибор, который передаст Галлену ее призыв, – и вручила молодому человеку вместе с ключом. Как видно, она только и ждала, когда Галлен попросит об этом.
Вечером под большим куполом собрались на праздник четыре тысячи вельмож. Галлену редко доводилось видеть столько народу в одном месте, а Орик только диву давался. Одежды гостей переливались всеми цветами радуги. Сотни робослуг приготовили роскошный пир, и все вокруг благодарили и восхваляли Галлена, Орика и Мэгги. Эверинн сидела в дальнем конце зала, и к концу вечера Орик притомился. Галлен вышел с ним наружу, и Орик сказал:
– Пора мне отправляться отсюда, Галлен. Хватит с меня путешествий. Я хотел было остаться ради Эверинн, чтобы не бросать ее одну. Но около нее теперь столько тарринских советников, что я ей ни к чему.
– Кто знает. Почему ты не спросишь об этом саму Эверинн? Рядом с ней много народу, и все восхищаются ею, но ты – ее друг.
Орик заворчал, вернулся в купол и протолкался к Эверинн. Миг спустя она встала и ушла с ним в
