Вериасс давно уже ушел на поиски Галлена и Эверинн, и Мэгги начинала беспокоиться. Вериасс говорил, что есть люди, которые относятся к Эверинн враждебно. Кто знает – вдруг такие существуют и на Сианнесе, среди этого будто бы мирного народа?
– Пойду-ка поищу Галлена, – сказала Мэгги и поднялась наверх, пройдя мимо музыкантов, сидевших у огня.
Уже показались звезды. Всходила красная луна, и океан плескался под сваями города. Ветерок приятно холодил лицо Мэгги. Войдя в лес, она призадумалась – здесь были дюжины тропинок, и она не знала, по которой пойти. Одна тропка вела к площадке над океаном, где стояли скамейки и откуда можно было обойти по краю весь город.
Мэгги предположила, что Галлен и остальные сидят, наверное, где-то на скамейке и беседуют.
Мэгги взялась за железные перила и, держась за них, пошла через лес. Дойдя до третьей поперечной тропинки, она так и не нашла ни Галлена, ни Вериасса, но вдруг в киноварном свете луны увидела на траве тело Эверинн. Оно было прикрыто одеждой, как будто кто-то хотел спрятать труп.
Мэгги вскрикнула, бросилась к Эверинн и сняла покрывающее ее платье. Обнаженная Эверинн открыла глаза и взглянула на Мэгги.
– Что это? – воскликнула тарринка, садясь и сонно оглядываясь вокруг. – Где Галлен?
Мэгги не нашла, что сказать. У нее колотилось сердце и кружилась голова.
– Ты спала с ним, да?
Эверинн нащупала в траве свою рубашку и надела ее, молча глядя на Мэгги. Потом стала надевать платье.
– Ты взяла его себе, потому что могла! – сказала Мэгги.
– Во многих мирах мужчины и женщины спят друг с другом, когда им хочется. Это еще ничего не значит.
– Да – но там, откуда пришла я, это кое-что значит, и тебе это известно!
– Я не хотела причинять тебе боль.
«Боль? – мысленно воскликнула Мэгги. – Да ты просто раздавила меня». Мэгги не знала, на кого больше злиться, на нее или на Галлена, но виноваты были оба.
– Может, ты и не хотела причинять мне боль… Но ты знала, что мне непременно будет больно, и все равно это сделала. Ты купила свое удовольствие ценой моей боли. Вспомни об этом, когда станешь Слугой Всех Людей.
Мэгги повернулась и бросилась бежать. Эверинн звала ее, но Мэгги не слушала.
В ту ночь Мэгги почти не спала. Она вернулась к костру и долго сидела там, слушала музыку нового мира и поджидала Галлена, но так и не дождалась. Позже из леса вышел Вериасс. Мэгги спросила его, нашел ли он Галлена. Он строго кивнул и сказал:
– Галлен разговаривает с Эверинн. Они хотят побыть одни.
Когда музыка умолкла и все разошлись. Бабушка проводила Мэгги в просторную, но скромно обставленную комнату, где Мэгги вымылась в теплой ванне и улеглась на мягкую постель, а Орик растянулся у нее в ногах.
Чем дольше Галлен и Эверинн оставались вместе, тем большее отчаяние овладевало Мэгги. Она знала, что не имеет никаких прав на Галлена – ведь они не обещались друг другу, – и все же чувствовала себя уязвленной до глубины души. Два года назад, когда ее отец и братья утонули, Мэгги испытала чувство страшной, невосполнимой потери. Но даже тогда она страдала меньше, чем теперь. Мэгги никогда не думала, что ее может постичь такое же горе, какое она пережила, потеряв семью.
Но теперь, когда Галлен переспал с Эверинн, Мэгги мучилась не только от сознания своей потери, но и от удручающего чувства, что ей ни в чем и никогда не сравниться с Эверинн. Мэгги может любить Галлена, служить ему, отдать ему всю себя какая она есть и какой надеется стать – и все-таки она недостаточно хороша для него.
Ей хотелось бы почувствовать гнев против Эверинн, возненавидеть эту женщину за то, что та украла у нее Галлена. Но чем больше Мэгги думала об этом, тем меньше находила это возможным. Она ревновала к Эверинн с самого начала. Эверинн была прекрасна и добра, но по-своему тоже несчастна и одинока. Мэгги было трудно таить злобу против той, которая так страдала.
Ей хотелось бы рассердиться на Галлена. Но Мэгги напоминала себе опять и опять, что он ничего ей не обещал. Он неизбежно должен был влюбиться в Эверинн.
Утром Мэгги долго оставалась в постели, надеясь все же уснуть. Орик потихоньку вышел позавтракать и вернулся.
– Бабушка и Эверинн хотят тебя видеть, – сказал он. – У них там какие-то подарки. Эверинн и Вериасс собираются уходить. И хотят попрощаться.
Мэгги все лежала, и глаза у нее горели от недосыпания. Мысли путались.
– Нет, я не пойду.
– Ты уверена? Они хотят подарить тебе что-то хорошее. – В Мэгги проснулось любопытство, но она не хотела этого показать. – И вот еще что. Пожалуй, будет лучше, если я скажу тебе об этом. Галлен уходит с Эверинн и Вериассом.
– Уходит? – Мэгги выглянула из-под одеяла. Медведь стоял на четвереньках у ее изголовья, носом к ней, чтобы обнюхивать при разговоре, как это водится у медведей. От него самого пахло фруктами и грязью. – Нет, не могу я идти туда.
– Стыд и срам, – отвернулся от нее Орик. – Галлен обидится, если ты не придешь с ним проститься.
– Он не знает, что такое настоящая обида.
