секунды испытывал к нему, казалось, удвоила силы. Я ухватил его за одежду и начал толкать — прямо под бьющую из шланга струю. Вцепился ему в волосы, оттянул голову и подставил ее под вино, которое теперь хлестало ему прямо в лицо, заливало очки, било в нос и открытый в беззвучном крике рот, пока он не начал давиться, захлебываться им.
Да я его сейчас утоплю, мелькнула мысль.
Может, все же не стоит?..
Он задыхался, пытался поймать ртом воздух, размахивал руками. Был совершенно беспомощен.
Я рывками оттащил его к ящику, к которому был прикован Джерард, толкнул вперед, прижал грудью к краю, а сам навалился сверху и держал.
Да он и впрямь захлебнулся… Не дышит…
Я изо всей силы треснул его ладонью по спине между лопаток, и воздух, оставшийся в легких, со всхлипом прорвался через винную пробку, образовавшуюся в трахеях, и он снова начал дышать, так и заходясь в хриплом кашле, выплевывая вино и содрогаясь всем телом.
Он выронил кусок гипса. Тот упал к ногам Дже-рарда. Я поднял этот сверток, мокрый, скользкий и розовый от вина, а затем начал снимать бинты с шеи Джерарда.
Ножниц при Нейлоре не оказалось. Бинты тянулись от шеи Джерарда к запястьям. Крепкие, туго стянутые узлы, развязать их было просто невозможно.
Надо чем-то обрезать.
Старый тупой перочинный ножик… Ну конечно же!
Я пошарил в кармане и с удивлением обнаружил там новенький серебряный ножичек с острым лезвием. Подарок Флоры, Господь да благословит эту женщину!..
Одним махом перерезал я узлы на запястьях Джерарда, затем — бинты, привязывающие его к ящику. Даже освободившись, он еще какое-то время держался за край ящика. Я же схватил кусок обрезанного бинта, обмотал им руки Нейлора, а затем привязан к тому же ящику.
Нейлор стоял, навалившись на него грудью, давясь от рвоты, кашляя. Стекла очков помутнели от вина, тело содрогалось. Он не только не сопротивлялся, кажется, вообще не заметил, как я стал привязывать к ящику вторую его руку.
Денни, распростертый на полу, похоже, вернулся к жизни. Я, продолжая вязать узлы, взглянул на него и заметил, как глаза у него загорелись нехорошим блеском. Тогда я достал из ящика пустую бутылку и треснул его по голове.
Бутылка разбилась. Бутылка из-под кларета, насколько я успел заметить. Осколки полетели в вино, которое продолжало вытекать из шланга и образовало на полу уже целое красное озеро. Бурунчики вскипали у препятствий, речки и ручейки разбегались в разные стороны, а вино рывками, точно пульсируя, продолжало хлестать из шланга. Запах его заполнил помещение, притупляя все остальные ощущения, — тяжелый, чувственный, невероятно мощный.
Сколько же вина… Очевидно, подумал я, главный клапан на накопителе был открыт. И теперь из него выльются все пятнадцать тысяч галлонов…
Денни лежал лицом вниз, плавая в красной луже. Я оттащил его к ящику, перевернул на спину, поднял руки и промокшим насквозь розовым бинтом примотал за запястья к одной из нижних планок.
Волосы у него были мокрыми от вина. Если из раны и текла кровь, то заметно ее не было.
Привалившись спиной к ящику, Джерард молча наблюдал за моими манипуляциями.
Только тут я заметил, что еще не израсходовал все бинты из рулона. Надо бы закрепить руки Нейлору, покрепче привязать к ящику, а потом сделать то же самое и с Денни.
Гипс, которым были пропитаны бинты, намок от вина, пальцы у меня стали скользкими и слипались. Я достал из ящика пустую бутылку, поднес ее к шлангу, наполнил до середины вином, затем стал поливать им связанные запястья Нейлора и Денни.
До тех пор, пока бинты на них как следует не намокли.
Джерард по-прежнему молча наблюдал.
Затем я поднялся на мостик и отключил насос.
Поток тут же иссяк. Настала тишина, нарушаемая лишь хриплым натуженным дыханием Нейлора.
На секунду я остановился и глянул с мостика вниз. Весь пол залит красной жидкостью. Денни лежит на спине со вздернутыми над головой и связанными руками. Нейлор стоит, навалившись грудью на край ящика, рядом в вине плавает дробовик, валяется разбитая бутылка из-под кларета, осколки стекла… И бутылки в ящике.
Единственное, чем можно разрезать бинты с затвердевающим гипсом, — это осколки стекла.
Я спустился вниз и аккуратно собрал все осколки, валявшиеся на полу рядом с Денни, затем вынул из ящика несколько десятков пустых бутылок — с тем чтоб Нейлор не смог до них дотянуться.
Затем отпихнул ногой дробовик подальше.
Так, что еще?
Да вроде бы ничего.
Я и сам вымок в вине с головы до ног — пиджак, брюки, рубашка, туфли, носки — все было темно- красным на фоне темно-красной кожи. Один лишь Джерард, хоть я и забрызгал его немного, остался сухим.
Я сказал ему:
— Сможете подогнать машину к воротам? Дальше я поведу сам. Не думаю, что там сейчас подстерегает еще кто-то из их шайки.
— Ну а с ними что делать? — спросил он, кивком указывая на пленных.
— Вызовем полицию. Но прежде всего надо отсюда убраться. Помните, у Денни был напарник?
— Верно. Хорошо, я подгоню машину, — голос у него был слабый, измученный, и смотрел он не на меня, а куда-то в сторону.
Денни шевельнулся и застонал. Нейлор хрипло и громко дышал. Через несколько минут гипс на его розовых бинтах закаменеет, и чтоб высвободиться, ему понадобится пила.
Мы вышли. Дверей запирать не стали. Джерард подогнал машину к воротам, я уселся за руль и включил первую скорость, извиняясь за пятна, которые теперь останутся на обивке. Он сказал, что пятна — это пустяки.
И не проронил больше ни слова.
На обратном пути мы, как и утром, остановились у будки телефона-автомата, и на этот раз я сам набрал номер, оставленный мне Риджером. Когда дежурный снял трубку, я сказал, что у меня срочное сообщение для главного инспектора Уильсона. От Тони Бича.
Он просил подождать и не вешать трубку. Я ждал.
Вскоре послышался хорошо знакомый несколько приглушенный голос:
— Мистер Бич? Это вы?
— Да, мистер Уильсон.
— Это вы звонили раньше и направили нас в Мартино-парк?
— Не совсем.
— Мистер Макгрегор, да?
— Да. Как вы догадались?
— Тот человек с ипподрома… Ну, помощник управляющего, который дежурит там по субботам и воскресеньям, когда ворота и двери открыты… Это он сообщил нашим людям, что вчера к поставщикам приезжал мистер Бич. И сегодня тоже заезжал, вместе с мистером Макгрегором.
— А что там было? — спросил я.
— Пол Янг так и не появился, мистер Бич… — в голосе огорчение и одновременно укоризна.
— Но кто-нибудь да явился? — спросил я.
— Некий человек по имени Лью Смит. Приехал вскоре после нас в фургоне от «Винтнерс инкорпорейтед». Ну, наши люди тут же окружили его, помощник управляющего тоже, разумеется, присутствовал. Лью Смит не смог дать никаких вразумительных объяснений на тему того, что там делает и зачем явился. Однако это был не Пол Янг, и мы сочли, что у нас нет оснований задерживать его только из- за какого-то анонимного звонка. И его отпустили. Может, вы, мистер Бич, объясните мне, наконец, что происходит? С чего это вы решили, что Пол Янг должен появиться в Мартино-парк?
