практике некоторых художественных воззрений и перенесения их в быт.
Третья глава — «Скорбь утраты», пожалуй, самая интересная часть семейной хроники Шэнь Фу, ибо она приоткрывает читателю ту завесу принятой благопристойности и почитания, которой окутывала себя «большая семья». Это рассказ о трагическом периоде в жизни Шэнь Фу. Шэнь Фу теряет жену, сына, у него умирает отец — хронологически третья глава охватывает в основном зрелые годы жизни автора. Шэнь Фу сознает, что в невзгодах, обрушившихся на его семью, повинен не он. Так что же привело к разрушению счастливого начала жизни? Одна из причин — отсутствие средств. «Без денег нет счастья в семье»,— пишет он. Хотя Шэнь Фу родился в богатой семье, конфликт с родителями привел к тому, что он был изгнан из семьи и лишен средств. Ему приходится тайно бежать из дому. С этого момента начались скитания Шэнь Фу и Юнь. В результате всех бед болезнь Юнь обострилась, а в 1803 г. она умерла. Потом последовала смерть отца и смерть сына. Шэнь Фу потерял почти всех близких, дорогих ему людей. К нему пришло состояние опустошенности, уныния и скорби. Видимо, в этот период изменилось отношение Шэнь Фу к окружающему миру. Шэнь Фу только объективно констатирует в «Записках» то, что видит, не привнося в запись свою восторженную эмоциональность. Он будто пал духом. Его путешествие с Ши Чжо-таном в Западные районы Китая проникнуто настроением отрешенности. Он бегло описывает пейзаж, перечисляет достопримечательности города, но в его наблюдениях утрачены характерные черты и приметы объекта. Для себя он словно выполнил буддийскую заповедь «освобождения»: отказался от всей системы жизненных ценностей как от иллюзии, освободился от боли страдания, потому что уже не существовали на свете те, кого он любил. Но Шэнь Фу не обрел буддийского рая в душе, не нашел он его и в странствиях. Заключительная строка третьей главы: «Я опять в круговороте тревог и не знаю, когда наступит пора прозрения» — показывает, что для Шэнь Фу очевидна несостоятельность прежних упований, идеалов и надежд.
Четвертая глава книги — «Радость странствий». Жанр путешествий чрезвычайно популярен в китайской сюжетной прозе, а описания пейзажа — знаменитой горы, озера, холма или источника — частая тема в эссеистской литературе Китая. Шэнь Фу вел жизнь достаточно беспокойную и кочевую. В молодые годы он много разъезжает с отцом, потом странствует сам по торговым делам, сопровождает Ши Чжо-тана. Тридцать лет скитания по разным направлениям и дорогам — водным и сухопутным, дали ему массу впечатлений. Китай богат памятниками старины. Во времена Шэнь Фу сохранялись ныне утраченные творения больших мастеров — архитекторов, скульпторов, художников садового искусства. Шэнь Фу описал многие достопримечательности, посетил известные места. Но и здесь он самостоятелен, как в выборе объекта, так и в его оценке. Самые знаменитые достопримечательности Шэнь Фу, как правило, не описывает. Например, тематически к книге Шэнь Фу близко «Обширное обозрение прогулок по озеру Сиху» («Сиху ю гуан лу»), составленное в минское время Цянь Жу-чэном. В его книге упомянуты и описаны те же, что и у Шэнь Фу, места: «От Оборванного мостика прямо по западной дороге попадешь на середину озера, осмотришь по дороге Беседку посреди озера, Гору-сироту, Зал одаренных мужей, могилу Линь Бу, Беседку выпущенного журавля, Янтарный обрыв, Храм шаншу Юя, книжную палату „У горы”, Источник старца по прозванию Один из шести, а к северу будет мост Силиицяо». Про каждое из названных мест автор рассказывает подробно, откуда пошло название, что сказал о нем знаменитый поэт, к какому времени относится постройка. Это хороший путеводитель, живо рассказывающий историю и описывающий красоту места. Собственно, такова традиция описания и ассоциативная память китайца. Шэнь Фу эту традицию нарушает, он лишь упоминает знаменитые и известные славой места, часто высказывая к ним свое отрицательное отношение,— это Агатовый храм на Лиановом хребте, мост в Янчжоу, парк камней Шицзылинь. Прошло более ста пятидесяти лет, изменился облик городов, исчезли некоторые описанные Шэнь Фу сады и парки. Поэтому «Записки» Шэнь Фу представляют и определенный исторический интерес и ценны как свидетельства очевидца.
Художественный метод Шэнь Фу можно охарактеризовать как сочетание принятого традицией литературного канона с субъективным настроением. Специфичность его метода прежде всего обнаруживается в композиции книги. В бицзи сложились довольно однообразные приемы расположения материала — по временному принципу или тематическому признаку. В последнем случае сочинение состояло из отдельных озаглавленных рассказов. Шэнь Фу соединил эти две возможности. Его «Записки» — это четыре больших рассказа, в которых материал расположен во временной последовательности. Хотя тематически все четыре главы разные, они охватывают приблизительно один период жизни автора, отсюда и неизбежные повторы. Рассказ о семье, к примеру, переходит из одной главы книги в другую, причем ясно, что каждый раз, касаясь этой темы, он имеет в виду и то, что уже говорилось, и то, что будет сказано в дальнейшем.
На первый взгляд композиция книги Шэнь Фу может показаться читателю странной. В ней есть что-то от «записной книжки» или повседневных записей. Однако чувствуется, что автор следует какому-то определенному плану, а частый переход от одной темы к другой и некоторые повторения воспринимаются как характерная манера писателя. Манера эта соответствует его восприятию жизни. Ведь цель Шэнь Фу — выразить в книге свое ощущение жизни. Постоянное возвращение к основным темам, одним и тем же событиям и людям сделало книгу Шэнь Фу многогранной. Восприняв традицию, идущую от литературы бицзи, Шэнь Фу претворил ее как художник-живописец и философ.
Каждая глава «Записок» выделяется тематически и имеет особый эмоциональный настрой. Эта особенность подчеркивается в заголовках. Если перевести заглавия буквально, то они должны бы звучать так: «Записки о радостях брачных покоев», «Записки об удовольствии безделья», «Записки о печалях невзгод», «Записки о веселье странствий», «Записки о проведенном времени в области Чжуншань», «Записки о том, как воспитать в себе нравственный путь». Таким образом, можно выделить шесть слов, определяющих состояние человека: радость (лэ), удовольствие (цюй), печаль (чоу), веселье (куай), опыт (ли), путь (дао). Но почему все же книга Шэнь Фу — это «шесть записок», а не пять или, скажем, восемь? Нет ли в цифре «шесть» какого-то скрытого значения, которое разъяснило бы нам смысл книги и ее композицию? Если принять во внимание возможное влияние буддизма на Шэнь Фу, а следы буддизма обнаруживаются во многих рассуждениях автора, то оказывается, что цифра «шесть» вызывает определенные ассоциации.
Согласно теории познания буддизма, у человека шесть органов восприятия: глаза, уши, язык, нос, тело и разум, которые и есть соответственно источники шести ощущений: цвета, звука, запаха, вкуса, общих контактов с феноменальным миром и мысли. В этой системе взглядов познание предмета есть не что иное, как проекция органов чувств, и целиком зависит от органов чувств, а вся жизнь осознается как непрерывный поток, запечатлеваемая в памяти серия мгновений. Последняя мысль отражена и в заголовке книги — «Фушэн лю цзи», где слово фушэн значит «быстротечный поток жизни». Этот поток — жизнь — мы воспринимаем на уровне ощущений, которые могут дать шесть органов чувств. В книге Шэнь Фу должно было бы быть шесть глав, каждая из которых представляет нам разные стороны претворения человеческого опыта, шесть граней его — шесть аспектов жизни.
Действительно, каждая глава «Записок» открывается небольшим вступлением, рассказывающем о замысле автора. Вот ввод к первой тетради — «Счастье брачных покоев»: «Я родился зимой двадцать второго дня одиннадцатой луны года гуй-вэй при правлении государя Цяньлуна — то было время мира и благоденствия. Моя семья принадлежала к ученому сословию, жила в Сучжоу подле Цанланского павильона — поистине, небо ко мне благоволило. Су Ши однажды сказал: „Житейские дела словно сон весной, уходят бесследно”. Если не возьмусь за кисть и не опишу свою жизнь — содею грех пред вечным небом. „Книга песен” открывается „Встречей невесты”, потому я начну с истории о супругах, а об остальном расскажу после. Стыжусь, что в молодости бросил учение, нет у меня и малых познаний. Здесь я постараюсь правдиво и честно рассказать о своих настроениях и делах. Пытаться судить о блеске моего слога — все равно что пожелать увидеть ясное изображение в потускневшем зеркале». Ввод к третьей тетради — «Скорбь утраты»: «Откуда берутся невзгоды, выпадающие нам в жизни? Чаще всего они ниспосылаются в наказание, но в моем злосчастии повинен не я. Я был расположен к дружбе и свято чтил данное слово, но мое простосердечие и неумение сдерживать чувства обрекало меня на многие неприятности». Ввод к четвертой тетради — «Радость странствий»: «Я склонен обо всем судить сам, и мне в тягость повторять других. Подчас, говоря о поэзии и достоинствах живописного свитка, я отрину то, что для иных „жемчужина”, и приму творение, которое отвергли; так и с примечательными и известными славой местами, ибо они дороги настроением, коим их наделило сердце: бывает знаменито место, а не чувствуешь
