моей спиной… Именно в тот момент, когда я в ней так нуждался.
– Следовало бы их убить, – сказал Густав. Теперь он лежал с открытыми глазами, рассматривая практически безупречный белый потолок.
– Я хотел. Я хотел взять стул и разнести его о голову этого мудака. Я хотел видеть боль и страх в их глазах, то есть отражение моих чувств в них. Но они оказались сильнее. В тот момент был убит я, а не они, причем на всех фронтах. Я потерял друзей, любовь, веру и смысл жизни.
Короче, я просто развернулся и ушел, даже не хлопнув дверью. Часа полтора я, стиснув зубы, добирался до квартиры Лени-Леона. Зашел. Лег вот на эту кровать, на которой сейчас лежу, и, ты не поверишь, завыл. Именно завыл, а не заплакал. Не дай бог кому-нибудь испытать такое. Мне казалось, что еще немного, еще секунда, и я сойду с ума. Я хотел выгнать из головы все эти образы – друзей, Лени- Леона, Вики, этого доктора, который трахал ее в мое отсутствие. Но не получалось. Они обступили меня со всех сторон.
Мне пришла в голову мысль открыть окно и спрыгнуть вниз. И я бы сделал это, если бы не рана на бедре. Оказывается, пока я поднимался, она открылась, сильно пошла кровь, и в тот момент, когда я вцепился в оконную ручку, ко мне пришло облегчение – я потерял сознание.
Так бы и умер, наверное, если бы меня не отыскали по следам крови на ступеньках лестницы.
– Стремная история, – сказал Густав. – Но ты же простил ее?
– Вику? Нет.
– Тогда что тут делает ее фотография?
– Не знаю. Никак не могу расстаться. Она вроде как часть этой комнаты, часть меня.
– Все же ты ее по-прежнему любишь?
– Самое интересное, что нет. Осталась только обида. – Семен вздохнул. – А обида от предательства самая сильная на свете. Я уже это понял. Даже сильнее любви.
– Это уж точно.
Густав с наслаждением потянулся, опять хрустнули позвонки, и он поднялся с пола. Семен пребывал все в той же позе, только теперь он что-то меланхолично искал у себя под ногтями, видимо отвлекаясь таким образом от мыслей о прошлом.
– Ну, так что сначала – поедим или покажешь меня доктору?
– Сначала тебе нужно искупаться. В душе полная бочка с водой комнатной температуры, пользуйся свободно. Полотенце там же возьмешь, у меня их много. Потом поедим и к доктору.
– Слушай, а не к тому ли доктору, с которым твоя Вика сейчас?
– Нет. У нас их двое. И я всегда обращаюсь к тому, что спас мою жизнь однажды ночью. – Семен подмигнул Густаву и рассмеялся.
Видимо, упражнение с ногтями принесло свои результаты и внезапно разбуженные призраки прошлого отступили.
Глава 13
Густав искупался, смыв с себя практически всю пыль и грязь, что прилипла к нему за последние дни. Все, кроме подпорченного лица. Мыльная вода сама уходила из пластиковой ванной по трубам куда-то вниз, эта часть системы дома работала, в отличие от канализации.
Когда он вышел, вытираясь полотенцем, Семен уже приготовил на маленькой электрической плите макароны с консервами. Как и многие здешние предметы, плита тоже заряжалась от солнца – через достаточно большое гибкое полотно батареи, занимавшей почти все окно.
Готовить в доме можно было лишь тогда, когда солнце выходило на сторону с батареей. Почти на каждом этаже работала хотя бы одна плита, но некоторые жильцы предпочитали есть в общей кухне. Вернее, это был ужин, который готовился посменно, уже на большой плите, но все из тех же продуктов. Особый выбор здесь не вставал ни перед кем. «Что Бог послал» – так говорила матушка Мария. Бог посылал обычно то, что находили в домах и магазинах, а потом хранили в запасниках третьего, пустующего здания. Ходить за едой каждый раз приходилось все дальше и дальше от места жительства, и, конечно же, в один не очень прекрасный момент идти станет уже некуда, они достигнут края города, опустошив абсолютно все доходные места.
Поэтому жизненно необходимыми здесь стали и огород, и разводимые домашние животные. Но получаемые с них дары либо заготавливались на зиму, либо предназначались самым нуждающимся. Например, молоко давали женщинам и детям, иногда – охотникам перед очередным выходом их в лес, раз в месяц охране.
Чего здесь было в избытке, так это различной зелени типа щавеля или петрушки. Некоторые любили использовать ее в качестве приправы для уже приевшихся продуктов.
Когда новоявленные соседи быстро поели прямо со сковороды, пришел черед найти доктора и показаться ему перед сном. Но сначала Семен решил сделать для Густава небольшой экскурс в историю жизни дома.
– Главная проблема для большой семьи – это вода. – Семен вышел на лестничную площадку и указал пальцем на двери лифта. – Как ты думаешь, что это?
– Шахта. Для лифта. На ней предки поднимались на высокие этажи. Я много таких видел, но они все на электричестве, поэтому сейчас ничего не работает.
– Да. И поэтому мы устроили там колодец. Смотри.
Семен поднял непонятный инструмент, прислоненный к стене в углу, который больше всего походил на большие ножницы, вставил их между створок дверей на уровне пояса, нажал, и те легко разошлись в разные стороны под давлением рычагов. Образовался проем, в который при желании мог протиснуться взрослый человек. Семен защелкнул на «ножницах» фиксатор.
– Это у нас такие меры предосторожности от детей. Сначала вообще хотели двери открыть и заблокировать, но как-то парочка сорванцов решила попутешествовать в шахте и чуть не рухнула вниз. С тех пор внушаем мальцам с малых лет, что в колодец соваться нельзя.
Густав подошел поближе и заглянул в шахту. Далеко внизу действительно плескалась темная вода. Ее отблески хорошо виднелись, потому что этажа на три или четыре внизу кто-то также открыл створки и сквозь них в колодец проникал свет. Мелькнули чьи-то руки, затем раздался грохот ведра и сочное жужжание.
– Трос.
Семен похлопал по распорке между двух стенок шахты, на которой крепился валик с намотанным на него тонким стальным тросом, который шел через специально выдвинутый кронштейн, чтобы не задевать точно такие же распорки, стоящие ниже, и заканчивался на свободно болтающемся ведре.
– Мне можно не убирать ведро, потому что я на самом верхнем этаже, – начал объяснять Семен. – А вот те, кто ниже, вешают его на специальные крючки на задней стенке, чтобы не мешать при спуске другим. На каждой распорке кронштейны тоже расположены не одинаково друг над другом, а в ряд, по той же причине.
– А откуда у вас вода?
– О, это долгая история.
Внизу захлопнулись створки, и Семен начал быстро спускать ведро, регулируя скорость его падения специальной ручкой.
– Так расскажи.
– Попробую покороче.
Ведро плюхнулось в воду и начало сначала медленно, а затем все быстрее наполняться.
– На самом деле у нас есть то, чего нет у других. По крайней мере, в этом городе. В Тисках вообще очень мало вменяемых людей, в основном муты. Мы тут единственные, кроме стаи Бояра, кто держится вместе и старается жить хоть по каким-то правилам.
Семен начал крутить ручку в обратном направлении, поднимая ведро наверх. Сначала Густав хотел помочь, но потом понял, что это ни к чему. С помощью хитроумного переключения скоростей катушка с тросом крутилась и поднимала полное десятилитровое ведро достаточно легко.
– Мы однажды нашли локальную электростанцию. Она работает на водороде и солнечных батареях. Правда, мощности в ней маловато, например, для того чтобы освещать дома. Но для насоса ее хватает. А насос подключен к глубокой скважине, подходящей прямо к подземной речке. Оттуда и качаем воду. Чистая,
