грабит! Несет деньги мимо… Какая-то здесь афера. Скажем, ему дают там двести долларов на каждую сотню. Проценты он тоже сразу там же и вкладывает… Он завяз по самые-самые яйца…
— Думаешь?
— Абсолютно точно. Несколько раз он просил наших ребят купить ему билетики «Пеликана»! На сто — двести тысяч! Откуда он брал? Из «Босса Новы».
— Постой! А на какое имя он покупал? На свое?
— Ты что! Он свое не ставил! Своим запрещено покупать!.. Воловец их строго всех предупредил!
О должнике Марины по имени Левон ничего не было известно.
Валентин звонил по месту его учебы.
Оказалось, Левон давно исключен из Московского автодорожного. Живет тоже в Крылатском, в больших новых домах. В двух шагах от Яцена.
Установщики «Лайнса» нанесли визит под иной легендой.
Общественность ратовала за безопасность подъезда, денег не собирала, а лишь узнавала мнение жильцов и разъясняла преимущества закрытых дверей.
Прежде чем впустить, обоих долго рассматривали изнутри в широкоугольный дверной глазок.
Все было так, как и предполагалось.
Веселые конопушки на лице установщицы и пачка проспектов фирмы послужили рекомендацией.
Фирма устанавливала в новых домах металлические двери с внутренним замком, связанным с переговорным устройством.
Валентин в свое время раздобыл их целую пачку.
Наконец им разрешили войти.
— Проходите…
Сам Левон отсутствовал.
Дома была только его жена, почти подросток. Вчерашняя продавщица Петровского пассажа. До того студентка Коммерческой академии.
— Как у вас уютно… — Установщица все углядела. Квартира была трехкомнатная, с современным огромным холлом.
Валентин попросил воды.
— Можно из-под крана…
Дверь в комнату напротив была открыта. Пока хозяйка ходила на кухню, нескромные взгляды установщиков отмечали все детали быта.
На стене висели две кожаные новые наплечные кобуры, на спинке стула — бронежилет. На телефонной тумбочке в передней лежала повестка.
Хозяина квартиры вызывали на Петровку.
Потом прошли в гостиную.
Валентин рассказал о плюсах закрытого подъезда. Углубился в проспект.
Молодые женщины нашли общий язык.
Обе страшно боялись за мужей, когда те, возвращаясь, шли из машин в подъезд.
Левон возвращался очень поздно.
Но его, правда, провожали.
— Два человека. Как правило…
— Только работа такая. Начальство может загрузить, чем захочет. В командировку может послать. Иногда по нескольку дней отсутствует.
— Путешествовать по нынешним временам дело не самое безопасное…
— Вот именно. Его нет, и я места себе не нахожу.
Должность Левона называлась крупье.
— Дело это тонкое и опасное. Да еще народ такой приезжает — пулю запросто можно получить… Но, правда, там следят, чтобы все было в порядке. Два милиционера. Секьюрити…
На крупье Левон специально учился. Кроме того, хозяин брал его в Лондон посмотреть, как себя держать с
посетителями.
— Это непросто, чтобы отстраненно-официально и вежливо…
Бабки платили неплохие, так что молодая семья смогла в короткий срок сменить машину. С «форда» пересели на «мерседес». Хозяйка показала Валентине новый, недавно купленный матрас — «молодежный».
— Армяне, они хорошие мужья… — заметила Валентина. — Ну и помогают друг другу…
Установщики улыбались, покидая квартиру. Женщина подтвердила. Обаятельные, привычно- смущенные. Это было их визитной карточкой.
Левон работал у своих земляков, она назвала адрес. Хозяева Левона держали одновременно магазин и кафе, работавшее в ночное время как казино…
Когда установщики перешли к другим делам, я вышел от Рэмбо в приемную.
Мой партнер был уже здесь вместе с Мариной. Петр демонстрировал нашей гостье коллекцию полицейских головных уборов Рэмбо.
— Какие же у них головы?!
Марина пробовала примерить каску английского «бобби» — убор прикрыл лишь макушку.
— Это сувенир…
Я шепотом сообщил им новости.
Сбоку в прихожей вооруженный секьюрити, охранявший вход к президенту «Лайнса» и заодно всегда закрытую дверь в подсобные помещения, примыкавшие к кабинету, следил на экране монитора за происходящим на лестничной площадке.
Рэмбо должен был закончить разговор с установщиками с минуты на минуту.
— Чаю? — предложила секретарь.
— С удовольствием…
— С лимоном и сахаром?
— Обязательно… — Петр потянул носом.
— Мне просто чай.
— Добрый день. Заходите…
Рэмбо — моторный, улыбчивый, рослый, в костюмных брюках, тонкой белой рубашке с галстуком — возник на пороге кабинета, протянул руку.
— Очень рад…
В прихожей сбоку щелкнул замок — установщики ушли в другую дверь рядом с секьюрити. Марина и Петр их не увидели.
— Таня, мне тоже чаю, и покрепче…
Мы сели вокруг приставного столика.
Марина огляделась. Кабинет должен был ей понравиться.
Рэмбо любил черную офисную мебель на фоне белоснежных занавесей.
Он не стал ее томить.
— Свой долг вы с него не получите. У Яцена сегодня пустые карманы, Марина. Вариант почти проигрышный. Денег у него не должно быть.
Петр, не упускавший возможности обратить на себя ее внимание, выразил ту же мысль цветисто:
— Печень банкрота в валюту не превратить. Даже если поджаривать на медленном огне…
— Но все-таки… Мне что-нибудь светит? — Она закурила.
— Да.
Рэмбо достал уже знакомую папку с израильскими делами.
— Почитайте это…
Он вручил ей ксерокс.
— Это «Вести».
Петр прокомментировал:
— Крупнейшая израильская русскоязычная газета. И, кстати, крупнейшая русскоязычная вне
