хорошо замаскирована, то ли ее действительно просто нет. Хотя… Если охранник может забыть, кого он пропустил, то за сумму ненамного большую в системе видеонаблюдения может запросто обнаружиться техническая неисправность…
О, кажется, забили гол!.. Но Наталье почему-то было совершенно безразлично, в чьи ворота.
Конференц-зал назывался малым только потому, что был меньше большого. Сейчас, когда каждый шаг отдавался эхом, зал казался огромным. Наталья выбрала место – третий ряд от президиума. Так, чтобы тот, кто войдет в одну-единственную дверь, не смог сразу ее увидеть.
Дверь открылась, когда стрелка на офисных часах вздрогнула, чтобы обозначить двадцать минут ожидания. Наташа задержала дыхание, набрав воздуха столько, словно вот-вот придется нырнуть на дно океана. Но в следующую секунду, увидев вошедшего, выдохнула:
– Люда?…
Наверное, никогда в жизни Наташа так не радовалась госпоже Кондрашенко. Так радуется любитель дайвинга, обнаружив, что стая акул вокруг него – всего лишь резвящиеся дельфины…
– С утра меня звали именно так. Ждешь кого-то?
Подиума в конференц-зале не было, но Кондрашенко это не смущало – нога от бедра, шаг уверенный настолько, что, попадись ей по дороге бетонная стена – стене пришлось бы несладко.
Наташа вдруг поняла, почему никогда не могла до конца принять Люду. Кондрашенко была не просто бизнес-леди. И не просто достаточно жестким и целеустремленным человеком. Она была сумасшедшей.
– Наташа, у тебя есть что-то для меня, ведь так?
Людмила уже была рядом, она непринужденно присела на соседнее кресло.
– Показывай…
Конверт перешел из рук в руки.
«Хорошо хоть решила положить в конверт копию реальных документов, а не стопку старых газет», – подумала Наталья, наблюдая хищную улыбку на лице Кондрашенко…
– Сколько?
– Треть.
– Треть от чего?
– От того, что ты собиралась заработать. Мне кажется, это справедливо, я же не прошу половину.
Люда откинулась на спинку кресла и внимательно посмотрела на Наталью. «Кто бы мог подумать, что у папиной дочки, искусствоведа, такая хватка. Если бы я знала раньше…»
– Наташенька, ты кому-нибудь говорила про эти документы?
– Нет, но…
– Конечно, о них рано или поздно узнают, – перебила Кондрашенко. – Ты что думаешь, я этот договор в первый раз вижу? В том-то и смысл, чтобы к тому времени, когда узнают, толку в этих документах не было никакого. Мне нужна была еще одна неделя… Не поверишь, я даже иногда жалею, что Миша решил похвастаться этой схемой… Ладно, снявши голову, по волосам не плачут. Ты не против, я сделаю звоночек?
Мобильник Люды был под стать своей хозяйке – на изящном корпусе стразами выложена белая акула.
Разговора не было, кто-то поднял трубку, что-то сказал, и Людмила нажала сброс…
Подождав минуту, будто собираясь с мыслями, Кондрашенко поднялась, оправила юбку:
– Знаешь, Наташа, я решила, что еще один партнер мне не нужен. Ты тут посиди, подумай. А чтобы ты не скучала, к тебе сейчас мой знакомый зайдет… Все-таки жизнь в Европе отупляет. О чем ты думала, девочка? Я в «Хом-инвесте» проработала целую вечность и не имела даже пяти процентов, а ты приходишь и требуешь треть? Если бы твой любимый дядя Миша предложил мне столько, он был бы жив…
Дверь в зал открылась – мужчина высокого роста и крепкого сложения, вероятно, и был недавним адресатом звонка Кондрашенко. Натянутая до подбородка лыжная шапочка с прорезью для глаз, называемая в народе «бандиткой», Наташу нисколько не порадовала.
– Знаешь, Наташа, а ведь ты все-таки оказалась умнее Хомутова. Он ведь так и не понял, кто его противник. Мишенька ехал домой и даже не знал, что ему осталось жить считаные минуты. У тебя все иначе – Паша, позаботься о девушке…
Мужчина в шапочке кивнул. Почему-то имя Паша не ассоциировалась у Натальи с ремеслом киллера. Слишком мягкое…
Они шли навстречу друг другу. Тонкая, изящная Люда в костюме от Valentino и одетый в бесформенный свитер и заношенные джинсы Паша.
Людмила как раз поравнялась с Пашей, когда тот то ли подвернул ногу, то ли зацепился за одно из кресел…
Щелчок металла о металл раздался совершенно неожиданно. Неожиданно для Людмилы, которая уже никуда не шла, а с ужасом смотрела на свои запястья, на которых будто по волшебству появились наручники. Паша стянул шапочку…
Вероятно, лицо, прятавшееся под ней, удивило Людмилу больше, чем наручники, – в этот вечер роль Паши блестяще удалась ведущему артисту отдела по борьбе с экономическими преступлениями Владимиру Воронцову.
Наташа безропотно пустила Володю за руль и дала отвезти себя домой. Так же не сопротивляясь, все еще оцепенев, дала себя переодеть и уложить в постель…
Хотелось выплакаться, но получалось только держаться двумя руками за Володю.
Микрофон, который был с собой у Наташи, был не просто соединен с диктофоном – Владимир слышал каждое слово из конференц-зала.
Настоящий Паша был обнаружен задолго до звонка Кондрашенко и сразу выведен из строя. Если в здании и находились другие сообщники Кондрашенко, бойцам ОМОНа их обнаружить не удалось. Скорее всего, их просто не было.
Для скромного искусствоведа должно было хватить и одного Паши, вооруженного любимым пистолетом отечественных киллеров – ТТ.
– Володь, а Володь, скажи мне – это все?
– Теперь все…
Глава двадцать первая
– Людмила Николаевна, у меня такое чувство, что вы хотите выйти на свободу лет через сто… Вам Жебровицкий обещал вечную молодость? Вы же умная женщина, подумайте сами: сколько вам дадут только за организацию убийства?
– Ну откуда госпоже Кондрашенко знать, сколько ей дадут? Она же бизнесмен, а не юрист… Я не помешал?
Помешать старшему лейтенанту Денисову было почти невозможно. Час допроса Кондрашенко постепенно склонял его к мысли, что лучше иметь дело с маньяками и рецидивистами, чем с бизнесменами. А уж тем паче – с бизнесвуменами…
Воронцов обошел стол и присел рядом с Кондрашенко. В руках у него была стопка фотографий.
– Не против?…
Денисов был «за».
Владимир разложил перед допрашиваемой пасьянс из дюжины фотографий. Двенадцать женщин – разного возраста, высокие и миниатюрные, худенькие и полные, брюнетки и блондинки. Двенадцать женщин, у которых не было ничего общего. Под номером одиннадцать красовалась Кондрашенко.
– Догадываетесь, как вы попали в эту компанию? Думаю, что нет. Вы никогда не задумывались, как Борис Жебровицкий – в прошлом обычный жулик – неожиданно стал солидным предпринимателем? Шерше ля фам – женщины всегда ему помогали. Помогали обчистить мужей. Все эти женщины – близкие подружки Жебровицкого, и в прошлом, повторюсь – в прошлом – жены весьма богатых мужчин. Вы – единственная в коллекции Бориса – не жена. Так даже проще: правая рука Хомутова ничем не хуже его жены, если, конечно, речь идет о захвате предприятия… Жебровицкий не просто мастер рейдерства, он рейдер – Дон Жуан. Вот фотография номер двенадцать. Симпатичная блондинка, не правда ли? Ее муж – король гречки.
