одиночестве… В одиночестве… Как-то нелепо они с Володей расстались. Даже не приехал проводить. Буркнул что-то про дела на работе и сразу отключился. Вчера тоже не позвонил. Хотя, не до этого было – оформить машину в прокате, устроить Ксю с ее чемоданами и капризами, туман на дороге, суета… Надо сейчас с ним поговорить.
Наталья вдохнула полную грудь морозного воздуха, зябко поежилась и вернулась в комнату.
Ксения уже суетилась в своей спальне, что-то ворчала по поводу вреда позднего ужина для здоровья, сетовала на погоду, швейцарцев, снег, горы и прочие «мелкие неудобства», отравляющие ее жизнь.
Наташа с ногами забралась в глубокое уютное кресло возле камина, набрала номер Володи.
Трубка молчала.
Странно. В Москве сейчас около полуночи. Так рано он не ложится, а ночной работы у начальника отдела Управления по борьбе с экономическими преступлениями, кажется, быть не может – рейдеры и финансовые мошенники вполне комфортно «трудятся» и при свете дня.
Глава 2
В кармане надрывался мобильный, но Владимир сидел неподвижно. Лишь взгляд перебегал с одного лежащего перед ним листка на другой.
Первый документ – на бледно-розовой плотной бумаге с вензелем «НИ» в левом верхнем углу – гласил:
Второй – типографский бланк Министерства внутренних дел – сообщал:
Большая потертая темно-синяя папка с пятнадцатью рисунками лежала тут же на столе в рабочем кабинете Воронцова. Первый документ был найден в этой же папке, второй – принесли два часа назад из лаборатории вместе с образцами, взятыми с этих рисунков…
И черт же его дернул затеять эту контрэкспертизу! Почему усомнился в Наташе?
Да нет же! Все он сделал правильно. Их бы все равно проверили на подлинность, все равно бы выяснили, что это подделка. Так что лучше, что именно он первым узнал. Только что теперь с этим знанием делать? Вызывать ее на допрос, протокол составлять, брать подписку о невыезде?
Владимир и переживал и злился одновременно. С одной стороны, так хотелось ответить на звонок Наташи, с другой – он не понимал, как такое могло произойти. Ведь Наташа работала искусствоведом в одной из лучших галерей. Что же она «Кохинор» от «Конструктора» отличить не может?.. Впрочем, отличала-то не она, а микрохимический и физико-химический анализаторы, ее – только выводы. Причем, в корне неверные. Неужели так ошиблась? Что-то не верится.
Практика показывает, что область интуитивного в вопросах определения подлинности произведения искусства все более отступает перед требованием научно обоснованных доказательств и оценок. При этом лабораторный анализ не дает ответа атрибуционного характера. Заключение только свидетельствует, что полученные данные присущи данному произведению или же противоречат современному представлению о специфике работы данного мастера, времени или места его создания.
Конечный же результат экспертизы полностью зависит только от компетентности специалиста, от его способности правильно интерпретировать полученные данные. Как и в любом научном анализе, в конечном счете, все решает профессионализм. Разница лишь в том, что профессионализм основывается не на ощущениях, а на лабораторных данных.
Снова заверещал звонок.
Владимир тяжело вздохнул, достал мобильный.
Наталья…
Он не вслушивался в слова, только впитывал ее мелодичный голос, представляя ее там – то, лихо скользящую с горы вниз, гибкую и стройную, то томно откинувшуюся на диване с бокалом вина, то уютно свернувшуюся калачиком под теплым одеялом на огромной, шуршащей шелковым бельем кровати…
– …И вот мы здесь, – закончила рассказ о своих приключениях Наташа. – Хмуро, тоскливо, одиноко. Я скучаю по тебе.
– Я тоже, – признался он. Но больше не смог выдавить из себя ни слова.
– Как ты, любимый?
Вместо ответа он резко – словно ударил – спросил:
– Когда вернешься? – Трубка молчала. Владимир ясно представил, как Наташа, замерла, пораженная неожиданной сухостью и даже враждебностью его голоса. И, стараясь смягчить жестокость, добавил: – Хочу тебя встретить.
– Не знаю пока, через недельку, наверно. – Ее голос звучал печально и отстраненно.
– Ну и ладно. Позвоню на днях, – бодро произнес он глупую и ничего не значащую фразу и поскорей отключился – не было сил продолжать этот мучительный и лживый разговор.
Сидеть в кабинете дальше не было смысла. Собственно, не было его и час и два назад, но сейчас это просто превращалось в пытку. Нужно что-то решать, действовать, а главное – спасать любимую женщину. В общем-то, уже ясно, что она попала в грязную историю, и помочь ей теперь может только он.
Четыре дня назад, когда Наталья еще не знала, что ей предстоит поездка в Швейцарию, Владимир Воронцов проводил обыск в коммерческом банке «Аргент»[4].
Уголовное дело по банку «Аргент» было возбуждено с личной санкции генерала. В основу этого дела легла оперативная разработка отдела Воронцова, начатая еще несколько месяцев назад.
Совещание уже подходило к концу. Генерал-майор Чистяков аккуратно сложил папки в высокую стопку:
– Ну что ж, работа проведена серьезная, фактов достаточно для возбуждения уголовного дела сразу по нескольким статьям. Пора навещать и уже на месте разбираться…
– Простите, Иван Андреевич, тут еще одна папочка, так сказать на десерт, специально отложил… Вот. – Владимир протянул начальнику Управления папку.
– Это еще что такое? – строго посмотрел генерал на Володю.
На обложке красовалась надпись «С праздником!».
– Я думал, что форма должна соответствовать содержанию. Здесь материалы о праздниках, презентациях, банкетах, обратите внимание на цифры.
Иван Андреевич приоткрыл папку и, быстро просмотрев первую страницу, с изумлением взглянул на Володю.
