– Человек из почтового отделения говорит, что в настоящий момент в ящике уже есть карта другой компании.
– А как насчет связи с общественностью? – спросила Сара, ей ли не знать, что люди сейчас неохотно помогают полиции. – Их не придется вызывать повесткой в суд?
– Нет. Когда дело касается детей, люди тут же откликаются.
– Итак, – сказала Сара, – что дальше?
– Мы пойдем в школу, чтобы выяснить, сколько детей было вовлечено в эту историю.
– Я проверю каждую историю болезни.
– Если хочешь, Молли тебе поможет.
Сара кивнула.
– Я с ней уже говорила. Нам нужно действовать осторожно. Самое трудное – иметь дело с истерично настроенными родителями, дети которых никогда не вступали в контакт с Дейвом Файном, Дотти и Грейс.
– Думаешь, начнется истерика?
– Да, – сказала Сара. – Нельзя их в этом винить. Нам необходимо найти способ, с помощью которого удастся отделить пострадавших детей от тех, кого миновал злой жребий. Нам еще повезло, что мы имеем дело с ребятами, которые могут рассказать о том, что случилось.
– На фотографиях они выглядят совсем еще маленькими.
– ФБР умеет определять возраст. Они пользуются шкалой Таннера. Существуют определенные признаки, по которым можно с точностью назвать возраст ребенка.
– Ужасно, что приходится к этому прибегать.
– Если хочешь, я пойду в школу вместе с тобой.
Джеффри вздохнул, думая, какими тяжелыми будут для него несколько следующих дней. Конечно, не ее дело – говорить с Лэйси Паттерсон.
– Знаю, ты не должна этого делать, Сара, но ты не возражаешь?
– Нет, конечно нет.
– Чего я никак не пойму, это – почему дети защищают таких людей? – спросил Джеффри, потому что он и в самом деле никак не мог взять этого в толк. – Почему Лэйси или Дженни не поговорили с кем-нибудь из учителей или с тобой?
– Это им трудно было сделать, – сказала Сара. – Они близки только с родителями, знают только их. Родители убеждают их, что это нормально или что у них нет альтернативы.
– Похоже на стокгольмский синдром, – заметил Джеффри. – Жертва симпатизирует своему мучителю.
– Хорошая аналогия, – одобрила Сара. – Родители совершают над детьми насилие, а после покупают им мороженое. Или вовлекают их во все это обманным путем, или начинают делать это с ними в качестве наказания. Дети не знают, что этого не должно быть.
Сара вздохнула.
– И дети любят своих родителей. Хотят угодить им. Они не хотят, чтобы родители пострадали. С одной стороны, им хочется, чтобы это прекратилось, а с другой стороны, они боятся потерять маму с папой.
Сара помолчала.
– Тут настоящая зависимость. Родители причиняют боль, но они же эту боль снимают.
– И еще я думаю о ребенке, – добавила Сара.
Не глядя на нее, он сказал:
– Да?
– Младенец Грейс был девочкой. Возможно, Дженни думала, что защищает ее. Возможно, поэтому она и помогла Грейс избавиться от младенца.
Он тоже думал над этим, но считал, что Дженни так боялась Грейс, что готова была сделать что угодно, лишь бы избежать ее гнева. Тем не менее он сказал:
– Возможно.
– Я просто уверена, что она поступила так именно по этой причине, – убежденно произнесла Сара. – Думаю, Грейс заставила ее помочь ей в убийстве ребенка, и Дженни была так расстроена, что решила убить Марка, отца младенца.
Сара говорила это с такой уверенностью, что Джеффри взглянул на нее. Он понял, что эти мысли терзали ее не меньше, чем его самого.
Джеффри встал и вытянул руки к небу. Он не хотел больше об этом думать. Не хотел знать, что на свете есть другие дети, такие как Дженни и Марк, что их насилуют собственные родители. Не хотел думать, что Дотти Уивер держала при себе Лэйси Паттерсон, чтобы эксплуатировать девочку. Джеффри не знал, как ему жить, зная, что Дотти Уивер где-то делает с детьми все, что хочет. Он не хотел думать, что она скрывается еще в одном маленьком городке.
– Здесь почти прохладно, – заметил он.
– Да, такой приятный ветерок. Я и забыла, что это такое.
– Ты нормально себя чувствуешь здесь, в темноте?
– А почему бы и нет? – удивилась она.
Он взглянул на нее.
– Иногда мне кажется, что ты – самый сильный человек, которого я знаю.
Она улыбнулась и жестом пригласила его сесть рядом.
Он со стоном опустился в шезлонг. Джеффри не подозревал до этого момента, как сильно устал. Он откинул голову и уставился в ночное небо. Облака закрыли звезды. Похоже, август ослабил свою хватку. Скоро придет осень, с деревьев упадут листья, воздух станет холодным, а Дженни Уивер по-прежнему будет мертва.
– Ты отправила тело? – спросил он.
– Да, – ответила Сара.
– А что же младенец?
– Я говорила с Броком. Он сделает все, что нужно. Участок на кладбище уже подготовил.
– Я оплачу расходы.
– Я об этом уже позаботилась, – сказала Сара. – Ты пойдешь со мной на похороны?
– Да, – ответил он, чувствуя, что это – самое малое, что он может сделать.
– Пол Дженнингс попросил передать, чтобы ты запомнил его слова.
Джеффри молчал.
– Что он тебе сказал?
– Чтобы я не винил себя за то, что случилось, – сказал Джеффри. – Что я не должен жить с этой виной.
Сара сжала ему руку.
– Он прав.
– Он сказал, что мне нужно винить Дотти.
– Возможно, так и следует делать.
– Дейв Файн тоже винит во всем Дотти.
– Это не одно и то же, – возразила Сара и выпрямилась в кресле. – Джеффри, посмотри на меня…
Она продолжила, после того как он обратил на нее взгляд:
– Ты сделал то, что должен был сделать.
– Я не дал Дженни убить Марка, а он тут же пошел и повесился, – сказал Джеффри. – Он до сих пор не пришел в сознание. Возможно, так и не придет.
– И ты винишь за это себя? Я и не знала, что ты такой всемогущий, Джеффри. – Сара принялась перечислять: – Ты заставил Дженни Уивер наставить пистолет на Марка, ты заставил Марка повеситься. Может, ты и Дотти сюда привез? Может, это ты заставил ее похитить Лэйси? Благодаря тебе Дотти стала работать в одной больнице с Грейс Паттерсон? Ты принудил ее делать все эти вещи с детьми?
– Я этого не говорю.
