карт ближайших окрестностей нет. Что же местные не раскошелились на лист разрисованной бумаги, раз мы им тут нужны?
– Только что сообщил Пермяков. Его колонна обстреляна из засады. Один Камаз подбит, дорога блокирована. Ведет бой.
– Где? – память услужливо подсказала огромную зеленку.
– Вот, – полкач ткнул карандашом, и я с некоторым облегчением понял, что хоть в этот раз ошибся.
Насколько можно было сориентироваться, место боя находилось от нас километрах в пятнадцати. Нехорошее такое местечко. Все вокруг безжизненно, сплошные камни да песок. С одной стороны дороги – невысокие, но довольно крутые горы, с другой – скат куда-то в низину. Там только и устраивать засады. Но грызла мысль, что и мы, и наши враги здесь чужие, так какое мы имеем право переносить наши свары в чужой мир?
– Ваша задача – обеспечить колонне дальнейшее продвижение и уничтожить духов. Артбатарея выдвинется сюда, – еще одна точка на карте. Летунам тоже сообщили. По готовности обещали поднять пару «крокодилов».
Полкач говорит отрывисто. Никаких напоминаний о недавнем разносе, или намеков на мой внешний вид. Только дело.
– Если колонна пробьется самостоятельно? – уточняю я.
Пока мы доедем, измениться может многое. Партизанские бои зачастую скоротечны, и духам нет ни малейшего резона ждать, когда к противнику подойдет подкрепление.
Хотя, еще тот вопрос – сколько там духов? Если много, от колонны вполне могут остаться рожки да ножки. С другой стороны, Пермяков не новичок, и вполне сможет справиться сам. Тут уж как повезет.
– Я неясно сказал? Мы здесь гости, и ни к чему докучать хозяевам своими проблемами, – отрезает подполковник. – Духи в любом случае должны быть уничтожены. Если отойдут – придется организовать преследование. Ты что, первый день воюешь, старлей?
В том-то и дело, что не первый. Потому знаю – догнать духов в горах, даже таких невысоких, – занятие практически безнадежное. А уж в нынешнем варианте, без толковых карт, без каких-либо конкретных данных…
– Может, летчиков привлечь, товарищ подполковник? С воздуха мне их легче будет и обнаружить, и догнать.
– Надо будет – привлечем, – кивает полкач.
Летуны настолько увлеклись перевозками, что, похоже, забыли о своем прямом предназначении.
– Вопросы есть?
– Так точно. Что делать при встрече с местными?
– Нет тут местных, Зверев. Весь этот район, – карандаш командира обводит едва ли не всю карту, – совершенно безлюден. Не живут они здесь, понимаешь? – судя по тону, сам полкач не понимал причины подобной заброшенности земель в развитом государстве. – Так что, если кто там и есть, то это наши заблудшие неприятели. Можешь без опасений валить всех, кого встретишь. Мне это сказали вполне определенно.
Последняя фраза не слишком характерна для отца-командира. Что значит в военном языке слово «сказали»? Кто сказал? На каких основаниях? Почему надо следовать этим словам?
Все как-то зыбко, и полкач сам прекрасно чувствует это.
– Мне наш посол показал договор с местными. Там черным по белому значится: в числе прочих наших задач – поиск и уничтожение всех выходцев с той стороны Врат, – поясняет подполковник. Затем до него доходит смысл сказанного, и он ухмыляется. – Кроме нас самих, разумеется.
Хоть за это спасибо! Но сама задача откровенно не радует ни меня, ни полкача, ни кого-нибудь из собравшихся офицеров. Пусть даже в ней есть некий высший смысл. Ведь если то, что говорят о местных технологиях – правда, взаимоотношения с местными просто жизненно необходимы.
– Раз все понятно, выполняйте, – отпускает меня подполковник, а затем добавляет. – Связь держи постоянно. Людей береги. На рожон не лезь. Удачи, Зверев!
Бээмпэшки уже выстроились вдоль дороги. Люди расположились рядом. Кто-то набивает магазины, кто-то проверяет снаряжение – обычные последние занятия перед выходом.
– Все погружено? – спрашиваю у Кравчука, своего старшины, несколько склонного к полноте, пышноусого, дельного мужика.
– Так точно, товарищ старший лейтенант, – прапорщик не вытягивается в струнку. Дисциплина у нас не та, что в Союзе, и здесь редко кто требует щелчка каблуками.
Судя по наряду, Кравчук идет с нами. Мог бы и остаться, хозяйственных дел тоже полно, но это его выбор.
– Сухпай?
– На три дня, – прапорщик смотрит выжидательно, мол, не мало ли взял?
Правило старо, как мир: посылают на три дня – бери продовольствия на неделю. Если бы речь шла лишь о помощи Пермякову, то мы бы вернулись до вечера, но задача же поставлена значительно шире.
– Возьми еще на пару дней, – перестраховываюсь я.
Кравчук немедленно срывается с места. На ходу он коротко отдает команду, и десяток бойцов послушно бегут за ним.
Я объявляю офицерам приказ, и вижу, как слегка морщатся их лица. В местные горы не рвется никто. А вот помощь своим – дело святое, и ушедшие с Кравчуком солдаты несутся обратно бегом, нагруженные коробками.
Побросать их в десантные отделения – дело секунд. Бойцы привычно забираются на броню, и я невольно оглядываюсь.
Откуда-то из-за модулей выбегает Тенсино. Он уже в лифчике, из которого торчат магазины, и в руках у него автомат. Следом за лейтенантом спешит радист со своими причиндалами.
– Давай быстрее, – я рад, что корректировщиком с нами идет Сергей. Он вызывает немало нареканий у начальства в спокойные времена, но дело свое знает отлично, и с ним всегда чувствуешь себя увереннее.
Последним прибегает фельдшер Портных. Не знаю, по своей ли воле, или согласно приказа, но медик на операции лишним не бывает.
Мы забираемся на головную машину. Я сразу же трогаю механика-водителя за плечо, мол, поехали. Бээмпэшка послушно трогается с места. Оборачиваюсь и вижу, как в отдалении приходят в движение самоходки первой батареи.
Только авианаводчика так и не дали. Но, надеюсь, летуны сами доставят его на место, если будет нужда.
Знакомая дорога вьется перед нами, скрывается под гусеницами, чтобы объявиться с другой стороны. Рычит двигатель. Под его шум не слишком удобно разговаривать, а кричать никто особо не хочет. Лица бойцов сосредоточены, все ждут приближения боя, но до места пока далеко, и я мысленно прикидываю, нельзя ли куда свернуть, чтобы обойти засаду, выйти духам в тыл, только по выданной карте понять что- либо толком невозможно, а двигаться наугад, не зная, куда забредешь, может быть чревато. Застрянешь в каком-нибудь тупике, и только потеряешь драгоценное время.
– Вас, – я ловлю наушник и слышу голос полкача.
– Обстрел прекратился. Колонна следует дальше. Ваша задача остается неизменной. Как поняли? Прием.
– Вас понял. Выполняю.
Прилегающий к лагерю отрезок дороги удобен для движения. Порою он изгибается то в одну, то в другую сторону, но повороты плавные, сама трасса широкая, и нам удается выдерживать приличную скорость. Ротой ехать намного удобнее, чем батальоном, уж не говорю о полке.
Минут через пятнадцать горы становятся отчетливо ближе. И почти сразу мы видим двигающуюся нам навстречу колонну. Пока дорога идет вровень с окрестной пустыней, хлопаю водителя по плечу и указываю ему на обочину.
