разговорчивыми?
— Хорошая идея… Слушай, Сара, — нерешительно начал он, — не хочу, чтобы ты общалась с этими людьми, и Тесса тоже…
— Почему?
— У меня предчувствие… Думаю, они что-то замышляют, просто пока не знаю, что именно.
— Быть набожным — далеко не преступление, — парировала Сара. — Иначе тебе бы пришлось арестовать мою мать и половину нашей семьи…
— Дело не в религии, — уточнил Джеффри, — а скорее в том, как они держатся…
— А именно?
— Будто им есть что скрывать.
Скрестив руки на груди, Сара облокотилась на кухонный стол: все ясно, сдаваться не собирается.
— Тесса попросила сделать это ради нее.
— А я прошу не делать.
— Ставишь условие: или ты, или моя семья? — удивилась доктор Линтон.
Именно это подразумевал Джеффри, вот только озвучить не решался. Однажды он уже проиграл в состязании с семьей Линтон, но на этот раз был лучше знаком с правилами.
— Просто будь осторожна… — только и сказал начальник полиции.
Сара уже отрыла рот, чтобы возразить, но тут зазвонил телефон. Несколько секунд ушли на поиски трубки, которая оказалась на журнальном столике.
— Алло! — проговорила она, а потом передала трубку Джеффри.
— Толливер! — представился он и, к своему удивлению, услышал женский голос.
— Это миссис Беннетт, — хрипло прошептала Эстер. — Номер был на вашей карточке… Помните, вы оставили… Извините, что беспокою, просто… — В трубке послышался всхлип.
Перехватив удивленный взгляд Сары, начальник полиции покачал головой.
— Эстер! — позвал он. — Что случилось?
— Бекка… — срывающимся от горя голосом пролепетала она. — Бекка исчезла.
Толливер остановил машину на стоянке у закусочной. Кажется, в последний раз он обедал здесь с Джо Смитом, бывшим шерифом Катуги. Когда Джеффри только перевели в округ Грант, они несколько раз в год собирались на прогорклый кофе и анемичные блины. С появлением в южных городах метамфетамина встречи стали чаще и серьезнее. Затем в должность вступил Эд Пелем… Толливер даже с формальным визитом не заехал, не говоря уже о том, чтобы приглашать нового коллегу на обед. По его мнению, Двухразовик и водителем быть не мог, а тут на тебе — шериф округа Катуга…
Джеффри оглядел полупустую стоянку, удивляясь, откуда про это заведение узнала Эстер Беннетт. Кажется, она ест лишь то, что приготовили на ее собственной кухне из выращенных на собственном огороде овощей. Если Эстер считает эту забегаловку рестораном, лучше уж дома черствым хлебом лакомиться!
За стойкой скучала Мей-Линн Бледсоу, а увидев Толливера, скользнула по нему язвительным взглядом.
— А я уж думала, ты больше меня не любишь!
— Как можно! — не растерялся Толливер, недоумевая, с чего вдруг такая любезность? Он раз сто был в этой закусочной, и буфетчица особым вниманием его не удостаивала. Все понятно: в заведении ни души…
— Ты же всех клиентов распугаешь! — воскликнула она, хотя на горизонте не наблюдалось ни единого посетителя. Кроме Мей-Линн и тепловатого кофе, в «Мутный глаз» и заходить незачем. Джо Смит обожал картофель по-домашнему с сыром и жареным луком плюс как минимум три чашки кофе.
На стоянке притормозила новенькая «тойота», и Толливер, затаив дыхание, стал ждать появления хозяйки. По-ночному прохладный ветер мел по асфальту песок с сухой грязью, и когда Эстер Беннетт выбралась из машины, открытая дверца полетела прямо на нее. Джеффри бросился было на помощь, но у входа дежурила Мей-Линн, словно опасаясь, что он обидится и уйдет. Буфетчица ковыряла в зубах, да так смачно, что весь мизинец в рот засунула.
— Тебе как обычно? — по-собачьи заглядывая в глаза, спросила она.
— Только кофе, пожалуйста, — буркнул он, глядя, как Эстер, прижимая к груди куртку, бежит по ступенькам. Зазвенел висевший над дверью колокольчик, и начальник полиции поднялся навстречу миссис Беннетт.
— Инспектор Толливер! — пролепетала запыхавшаяся женщина. — Простите, я опоздала.
— Все в порядке. — Он жестом предложил ей присесть, хотел забрать куртку, но Эстер не позволила.
— Простите! — повторила миссис Беннетт, устраиваясь за столиком. Весь ее облик дышал тревогой, которая тяжелой пеленой висела в воздухе.
— Расскажите, как все произошло, — попросил начальник полиции.
На пластиковую поверхность стола упала длинная тень, и, подняв глаза, Толливер увидел Мей-Линн с блокнотом в руках. Эстер сначала не поняла, в чем дело, а потом попросила:
— Пожалуйста, можно мне воды?
— Воды… — Буфетчица поджала губы, будто подсчитывая, сколько получит на чай.
Дождавшись, когда Мей-Линн вернется за стойку, Джеффри спросил:
— Давно она исчезла?
— В-вчера н-ночью, — запинаясь, ответила Эстер. — Лев с Полом считают, что должны пройти хотя бы сутки — мол, вдруг вернется, но я не могу…
— Все правильно, — ободряюще кивнул Толливер, недоумевая, как можно заставлять ждать эту перепуганную женщину. — Когда вы обнаружили, что Бекки нет?
— Я поднялась к ней в комнату. После Эбби… — Миссис Беннетт не договорила: горло судорожно сжалось. — Решила посмотреть, заснула ли Бекка. — Женщина зажала рот рукой. — Открыла дверь и…
— Вода! — объявила Мей-Линн, чуть не опрокинув на Эстер полный стакан.
Инспектор едва сдержался.
— Слушай, оставь нас в покое, ладно?
Обиженно пожав плечами, буфетчица вернулась за стойку.
Прежде чем извиниться, Джеффри промокнул капли ворохом тонких, как паутина, салфеток.
— Пожалуйста, не обращайте на нее внимания, — попросил он. — Посетителей нет, вот и злится.
Эстер следила за ним во все глаза, будто впервые видела, как кто-то другой протирает стол. Наверное, не привыкла, чтобы мужчина даже за собой убирал.
— И что вы сделали, поняв, что девочки нет?
— Позвонила Рейчел. Когда пропала Эбби, Бекку отправили к сестре. Я не хотела, чтобы дочь участвовала в поисках, тем более ночью. Решила, пусть лучше на глазах будет. — Эстер глотнула воды, и Толливер увидел, что ее руки дрожат. — Вот и подумала: она вернулась к Рейчел…
— Но Бекки там не оказалось?
Миссис Беннетт покачала головой.
— Я позвонила Полу, и он велел не волноваться, — чуть ли не с презрением хмыкнула миссис Беннетт. — Лев сказал то же самое: мол, девочка всегда возвращалась… Но с тех пор как Эбби… когда она пропала…
— В тот вечер дочь вам что-нибудь говорила? Может, вела себя необычно?
Порывшись в кармане, миссис Беннетт достала листочек.
— Вот, Бекка оставила…
Начальник полиции взял записку, интуитивно чувствуя обман. Тонкая, с розоватым отливом, бумага, черная паста, небрежный девчоночий почерк: «Мама, не волнуйся. Я вернусь».
Не зная, что сказать, Джеффри в десятый раз перечитывал послание. Листочек меняет все коренным образом!
— Это почерк Бекки?
