Алапаевск строился по законам уральского завода-крепости. Прямоугольник обнесенных валом и разбитых на кварталы строений, вытянутый рукав заводского пруда, с одной стороны ровно отрезанный плотиной, после которой речка Алапаиха видится тоненькой ниточкой, квадратики заводских цехов и служб по обе стороны этой ниточки, а у плотины беспорядок самых различных форм - это церковь, дом управителя, дома попов и торговцев — словом, местной заводской знати. Вот так выглядит план старого «заштатного города Алапаевска», который«…чертил уездный землемер коллежский регистратор Иван Резанов…». Как всегда, на плане нет никаких намеков на подземные сооружения. Все, что видел землемер воочию, то он и вынес на этот план. А мог ли он, Иван Резанов, знать о большем?
Конечно, делая измерения строений, нанося на план каждый сарайчик, отмеряя сажени и превращая их в английские дюймы масштаба, землемер не мог не ведать о том, что у него под ногами. Ведь он распорядитель территорий и участков, без его слова и мнения никто не начнет нового строительства. Да, это так, но только не в пределах уральского завода-города, где полнота власти всегда была у хозяина или управителя, где все общество опять же представляли они.
— Делай, Ванька, как велят, — учил управляющий землемера.
— Так ведь, изволите знать, ваше превосходительство Константин Николаевич, — мялся землемер, — на этом месте как раз потайник обозначивается…
— Откуда тебе знать про это? — наступал управитель, — кто много знает, знаешь, где бывает? Ты про демидовские дела слыхал? У него кто много знал, тот в стене, за тремя рядами кирпичей, замолкал… Сейчас времена другие, — смягчался управитель, — но все ж про потайник-то помалкивай, нету их у нас. Не-ту-у!
И землемер, имевший самый маленький чин российского чиновника, наверное, согласно кланялся, пятился к двери и думал: «Упаси боже залезть своими мыслями под землю, мне что — знай свое: тут угол, тут сажень, тут дюймик. А остальное — покорно благодарим».
Землемер Иван Резанов мог иметь сведения только о подземной связи управительского дома с алапаевской церковью — центральным культовым сооружением старого Алапаевска. Если не управительского, то здания бывшего волостного управления (ныне здесь размещается горсовет), где с первого этажа вниз ведет интересный спуск, завершающийся непонятным тупиком — будто еще в старину выложили здесь стенку. Вполне возможно, что никаких других тайных путей в этом городе и не существовало. Краеведы и старожилы в один голос свидетельствуют только об этой связи.
Казалось бы, как заманчиво протянуть, например, потайной ход от алапаевской церкви к обрыву берега реки Алапаихи. Там даже есть несколько больших сводчатых склепов, врытых в склон. Их мощные цилиндрические своды, стянутые металлическими связями старинной конструкции, их значительная (до 8 метров) длина, их удобное расположение давали возможность построить гипотезу о причастности к какой-то подземной системе. Однако в склепах не найдено никаких признаков тайных выходов. Нет следа замуровок, кроме тех, что сейчас напрочь закрывают доступ в эти полуподземные объемы из соображений безопасности.
Да еще вспоминается алапаевцами легенда о подземном ходе из Екатерининской церкви куда-то в сторону давным-давно заброшенных горных выработок, Якобы ход этот известен многим. Когда в него спускались искатели приключений и двигались в сторону церкви, то могли слышать церковные песнопения. Никто из здравствующих ныне людей не подтверждает наличие этого хода какими-либо фактами.
Наверное, здесь можно было бы поставить точку. Но есть в Алапаевске один старинный объект, реально существующий, нисколько не уступающий по своему значению самым заковыристым лабиринтам, что носят в себе тоже самые заковыристые исторические загадки. Это так называемый Кукуйский тоннель. Подземный канал чисто технического назначения. Может быть, тем он и ценен, что, будь признан, исследован и реставрирован, вполне принадлежал бы к разряду памятников уральской техники. Недобро как-то назвали старый карьер, из которого берет начало этот тоннель, — Кукуйская яма. Яма — это всегда то ли препятствие движению, то ли еще хуже — сборник мусора и отбросов. Кукуйскую яму, как и бывает с брошенной глубокой горной выработкой, затопили грунтовые воды. Потом туда добавила свою долю верховодка. А водообильные весны совсем переполняли старый карьер, создавая опасный подпор грунтовых вод для строений завода и жилья. Тогда и появилось решение: обеспечить регулируемый сток весенних вод из Кукуйской ямы. Пусть будет вода в карьере, но если ее уровень повысится непредугаданно, то излишки должны найти безопасный сток.
Рыть канаву нашли невыгодным — слишком она была бы глубока, а значит, и дорога, свободного места для нее в тесной застройке не находилось, да и избезобразила бы канава весь благополучный лик уральского городка. Так появилась мысль о подземном тоннеле длиной ни много ни мало около двухсот метров. Такой подземный канал сделали, и он исправно служил долгое время. Ю. П. Абрамов, сотрудник проектного отдела металлургического завода, побывал в Кукуйском тоннеле в середине 30-х годов, когда доступ в него еще был возможен.
Рис. 21. Схема расположения водосливного тоннеля из Кукуйской ямы в Алапаевске
Краевед рассказывает, что бросалось в глаза неравномерное сечение канала. По нему можно было то следовать свободно во весь рост, то почти ползком. Наверное, строители выдерживали постоянное сечение, которое обеспечивало свободный и удобный проход для периодических осмотров, но вешние воды илом и мусором забили отдельные участки. А кое-где сделали промоины, расширив сечение. Примерно на середине тоннеля можно было видеть несколько странное деревянное сооружение или, скорее, остатки какого-то сооружения. Что-то вроде портала. Проникшие в тоннель назвали его «царскими воротами». Название так и закрепилось. Вероятно, это были остатки конструкции запорного устройства, имевшего выход наверх в виде колодца, впоследствии заваленного за ненадобностью. В настоящее время технический водосливной тоннель не функционирует, а его выходы завалены шлаком. Кукуйский тоннель как образец подземного гидротехнического строительства прошлых эпох чрезвычайно интересен. Но он не одинок на уральской земле.
Вспоминается в первую очередь подобный канал, который в считанное время буквально отсосал большущее озеро, по сравнению с которым Кукуйская яма — это действительно просто яма. Речь идет об одной из водных жемчужин Среднего Урала — озере Шарташ, входящем ныне в черту города Свердловска. Шарташский житель Ерофей Марков в 1745 году открыл первое уральское золото. Открытие привело к разработке Березовского золоторудного месторождения. Лет двадцать после открытия разработка велась в основном в приповерхностном слое породы. Но золотые жилы уходили глубже и глубже, а вслед за ними заглублялись и выработки. Вот тут и появился извечный враг горняков — вода, да еще в каких количествах! Сотни тысяч ведер выкачивали в день водоотливные машины, приводимые в движение лошадьми. Но тщетно. Оборудованные шахты по этой причине бросали, пробивали новые, надеясь на уменьшение притока воды.
Как отмечает А. Л. Локерман в своей книге «Загадка русского золота» [34], «…вода мешала всюду. В борьбе с ней решалась судьба уральского золота». И вот случай посылает нежданного консультанта, об учености которого ходили легенды по всему миру. В 1829 году, путешествуя по Уралу и Сибири, на Березовские рудники приехал Александр Гумбольдт, выдающийся естествоиспытатель-энциклопедист, обладающий исключительными по тому времени познаниями в геологии и горном деле. Гумбольдт высказал мнение, что подпор рудничным водам, а то и прямое их питание создает озеро Шарташ.
Авторитет Гумбольдта был непререкаем, и участь озера решили быстро — выпустить. Учитывая рельеф северного берега озера, где наблюдался заметный перепад между дном озерной чаши и Калиновскими болотами, питающими речушки бассейна Пышмы, пробили тоннель. Начинался он под дном водоема в достаточном удалении от берегов и выходил в хорошо профилированную канаву за последними домами поселка Шарташ. Канаву эту можно видеть и сейчас. Пороховым зарядом разрушили перемычку, и
