радист; Дж. Э. Гон – радист; Дж. Р. Клейдон – старший пилот; У. Дж. Кренфилд – второй пилот; Л. У. Тарр – авиамеханик.
Научная партия Международного геофизического года, которая тоже должна была провести год на базе Скотт, состояла из следующих лиц:
Т. Хэзертон – руководитель группы, геофизик; В. Б. Джерард – геофизик; Р. Г. Орр – сейсмолог, техник; Г. Н. Сэндфорд – геофизик, радиомеханик; У. Дж. Макдональд – геофизик, техник.
В июле 1956 года я собрал всю экспедицию на леднике Тасмана, намереваясь выполнить программу тренировки и ознакомительных занятий. Представлялось вполне вероятным, что зимние условия в альпийской области не будут отличаться от лета в Антарктике. Наши собачьи упряжки были уже на леднике под присмотром двух опытных каюров из Англии – Марша и Брука. Все члены нашей партии прошли под их руководством обучение умению править собаками и сноровке обращения с санным оборудованием. И собаки и люди научились всему быстро. Мы устроились в домике Мальте Брун, в 9 милях вверх по леднику, на высоте 5500 футов , и все запасы перебросили туда на самолете. В домике установили радио и ежедневно связывались с Веллингтоном, до которого от нас было почти 300 миль , временно поместив у себя один из главных радиопередатчиков для нашей базы Скотт. Это была великолепная практика, и она привела к внесению в радиоаппаратуру различных изменений.
Первые посадки наших самолетов на лыжах на ледник прошли не без неполадок. В самом деле, первая посадка «Остера» была также и последней. Лыжно-колесная комбинация, специально для него разработанная, оказалась совершенно неудовлетворительной, и Джон Клейдон пережил неприятные минуты, когда, приземляясь, самолет перекувырнулся и лег колесами кверху. Но и эта неудача имела свою хорошую сторону. Самолет поставили на шасси, оттащили к краю ледника и поместили между снежными буграми, построив из снежных глыб защитную стенку от преобладающих ветров, дувших вниз по долине. Здесь, несмотря на бураны и низкие температуры, самолет отремонтировали – превосходное первое знакомство наших авиаторов с тяжелыми условиями эксплуатации самолетов в Антарктике. Когда самолет залатали, с него сняли лыжно-колесное устройство и заменили его стандартным лыжным шасси. Потом Клейдон поднял самолет с ледника и искусно посадил его на тонкие полоски снега, оставшиеся после снежной бури на местном летном поле, обычно покрытом травой. Затем на самолет поставили колеса, и он полетел на свое обычное летное поле для основательного ремонта. Больше он на лыжах не взлетал, пока не прибыл в Антарктику.
У «Бивера» при первой посадке тоже случилась неприятность, но дефект быстро исправили, и самолет великолепно работал, доставляя большое количество грузов на ледник и с ледника. Все это давало прекрасную возможность членам полевой партии приобрести опыт связи воздух – земля и совместной работы, так как полное понимание особых требований самолета и пределов его возможностей существенно важно при его эксплуатации в Антарктике.
Тем временем все члены нашей партии усердно занимались различными видами экспедиционной деятельности. Тех, кто не имел альпинистского опыта, учили пользоваться веревкой и ледорубом на длинных крутых снежных склонах перед домиком, и все мы много ходили на лыжах. Наш повар Сел Бакнелл готовил превосходные обеды на трех примусах: ведь свежий воздух и усиленные занятия основательно повышали наши аппетиты. Не были забыты и тракторы, так как от каждого из нас потребуется работа хорошего тракториста для перетаскивания оборудования с судна на базу Скотт. Каждый из нас проработал по нескольку часов, водя трактор «Фергюсон» по неровным руслам рек и мягкому снегу. Наши трактористы уменьшали уклоны дороги, разравнивали кучи гальки, копали канавы. В конце концов каждый стал смотреть на себя как на специалиста в этом деле.
К тому времени, когда закончился период тренировки, все были в гораздо лучшей форме и во многих отношениях гораздо лучше подготовлены к решению предстоящих задач. Несомненно, мы кое-что узнали о сильных сторонах и недостатках друг друга и начали складываться в компактную и ладно работающую команду.
В последние месяцы 1956 года работа в Управлении партии моря Росса в Веллингтоне шла лихорадочно: день нашего отплытия быстро приближался, а многое оставалось еще сделать. Огромное количество продовольствия и оборудования скопилось в большом сарае; здесь их тщательно паковали в ящики и коробки, четко помечая на них, что туда положено. Грузовик за грузовиком привозили на склад запасные части самолетов и научное оборудование, радиопередатчики и дизель-генераторы, тракторные прицепы и санное оборудование; делались последние закупки, чтобы полностью собрать все, что требовалось по спискам. Каждый член партии получил всю одежду, чтобы он мог пометить ее своей фамилией и проверить, по размеру ли ему выданное. И тут вдобавок ко всем нашим заботам из Англии в Веллингтон пришел «Индевр» и привез оборудование и продовольствие, в значительной части безнадежно пострадавшее в нижнем трюме от морской воды. К счастью, очень многое из погибшего можно было достать и в Новой Зеландии, и после спешного раунда телефонных звонков мы разместили новые заказы и потребовали их выполнения вне всякой очереди. Поставщики безотказно оказали нам полное
содействие, и все что требовалось, было доставлено на погрузку вовремя.
Обычные проблемы организации экспедиции были не единственной нашей заботой. Несмотря на солидную помощь правительства Новой Зеландии и щедрую общественную поддержку, нам все еще не хватало финансов, необходимых для покрытия всех расходов. По всей стране члены наших комитетов по сбору средств великолепно работали, но, хотя некоторые из организаций достигли отличных результатов, общий ход дела был медленным. Необходимость постоянно нажимать на сбор фондов требовала серьезных затрат времени и энергии, но соответствовала традициям Скотта и Шеклтона, которым тоже приходилось заниматься тем же.
В середине декабря «Индевр» закончил погрузку, а большое количество нашего снаряжения уже ушло на юг на американском грузовом судне «Рядовой Джон Р. Тоул». Теплые проводы убедили нас в том, что в Антарктику мы увозим с собой добрые пожелания Новой Зеландии.
21 декабря мы отплыли из порта Блефф. Окончились дни планирования и приготовлений, и все мы чувствовали растущее возбуждение при мысли об испытаниях и приключениях, ожидавших нас. Но когда зеленые мысы опустились за горизонт и «Индевр», покачиваясь, взял курс на юг, мало кто из нас не думал с некоторой грустью о том, что надолго покидает жену и детей.
«Индевр» неуклонно шел взятым курсом по Южному океану. Нам посчастливилось встретить совершенно исключительную для этих вод хорошую погоду. Отличная погода, гладкое море, да еще то обстоятельство, что нас сопровождали два новозеландских военных фрегата, «Пукаки» и «Хавеа», создавали чувство уверенности и товарищества. Мы все собрались на носовой палубе «Индевра», где капитан Керквуд служил рождественскую службу. Это были торжественные и трогательные минуты, и чувство наше усиливалось холодным чистым воздухом и движением судна по сверкающей синей воде. Мы уже видели много китов, и небо, казалось, было полно птиц. Утром второго дня рождества мы вошли в туман и вынуждены были снизить скорость, так как находились уже в области айсбергов; все же «Индевр» продолжал идти вперед по гладкому морю и длинной зыби.
В конце дня 27 декабря мы шли под пасмурным небом при видимости всего в несколько миль. Туман чуть поредел, и по правому борту из него выступили два черных скалистых обрыва. Это был остров Скотта.
