клянется в верности «царю, моему господину, моим богам, моему солнцу», но умеет просить о помощи лучше товарища по несчастью; не на мольбу он надеется, не на пустые крики и сетования, не на прошения, – а на подношения, и скоро добивается успеха. Фараон присылает ему солдат, а пустословного Риб-Адди бросает в беде.
Когда же стало ясно, что небольшому отряду египтян не справиться с хапиру и хеттами, правитель Тира не теряет голову, а спокойно готовится к отъезду в Египет. Готовится с умом. Обращается не к Эхнатону, витающему в небесах, а к его старшей дочери – Меритатон, которой удалось оттеснить прекрасную Нефертити и стать главной советницей фараона. Для этого он прибегает к самой грубой лести. Он уверяет царевну, что она – «его жизнь», а Тир – «ее город». Потом он сообщает, что прибудет со всеми кораблями, и просит позаботиться о своих слугах и защитить их. Все. Никаких сетований, увещеваний, всхлипов и вскриков. Понимая, что ему не удержать свой город, он спокойно оставляет Тир и спасается при дворе фараона, где помнили об его щедрых дарах и где он был желанным гостем. Его дальнейшая судьба нам неизвестна, но вряд ли она была трагичной. Несчастный же Риб-Адди был выдан своим врагам.
При Эхнатоне Тир был небольшим провинциальным городом. Мы не знаем точно, что стало с ним и соперничавшим с ним Сидо-ном после мятежа хапиру и войны с хеттами. Его название появляется в египетских документах лишь некоторое время спустя: «Город на море, названный гаванью Тир». Сюда отправляют депеши, о чем есть упоминание в записях, оставленных пограничными стражниками.
Нам неизвестно, чем в то время торговали жители Тира и Си-дона. Вероятно, теми же товарами, что и гиблиты: ливанским лесом, египетским папирусом, местными и привозными гончарными изделиями, а также продовольствием, тканями, металлами и изделиями из него. Правда, вывозить древесину кедра и кипариса из этих городов труднее, чем из Библа. Там лес вырастал почти у стен города; сюда же его приходилось везти издалека. Зато еще в поэмах Гомера (действие в них происходит около 1200 года до нашей эры) не раз упоминаются искусные работы местных мастеров:
При раскопках на Кипре и в Месопотамии не раз находили искусные чаши, изготовленные финикийскими мастерами, что удостоверяют и надписи на некоторых из них.
С появлением в Тире и Сидоне кораблей критского образца «Великое Сирийское море», – эта непроходимая, необозримая даль, окружившая их полоску земли словно стеной, – стало для них «Великим морским путем» (впору назвать его, подражая жителям другой оконечности Евразии, «Великим пурпурным путем»). Отсюда корабли тирийцев и сидонян – финикийские корабли – помчались во все страны, о которых шепчет молва: в Грецию, Италию, Испанию, Африку.
Недаром гомеровский Одиссей, обращаясь к финикийцам, уверен, что в любой край, в любой приморский город они его отвезут. Пусть это приключение Одиссей выдумал, в его рассказе нет ничего удивительного для современников:
3. 5. Пуадбар в поисках Тира
Древний город быстролетных кораблей в наше время был изучен благодаря… самолету. В тридцатые годы прошлого века на месте финикийского Тира лежал небольшой рыбацкий городок. Славная столица будто канула в лету. Не было известно даже местоположение обеих гаваней Тира и их устройство, хотя любой античный автор, писавший о Тире, упоминал, что город жил морской торговлей.
Тогда французский авиатор и исследователь древностей А. Пу-адбар (1878 – 1955) решил обследовать территорию вокруг Тира с самолета. Уже во время первых полетов летом 1934 года он заметил под водой какие-то пятна, имевшие правильную геометрическую форму. Они тянулись вдоль берега моря. Это могли быть остатки древних портовых сооружений Тира. Они оказались под водой в результате подъема уровня моря. Проверить догадку можно было, лишь спустившись под воду.
Туда отправились профессиональные водолазы. Одновременно начались наземные раскопки – там, где части портовых сооружений, по-видимому, продолжались на суше, погребенные в береговом песке. В результате этих работ были открыты набережные города и остатки их укреплений. Так, из-под воды и песка показался забытый порт.
Выяснилось, что древний Тир, действительно, имел две гавани: с северной и южной стороны. К северу от современного порта, на глубине от 3 до 5 метров, были обнаружены остатки древнего мола. Ширина его достигала 8 метров; он мог выдержать самые мощные удары волн. Этот мол полностью закрывал бухту с севера, оставляя довольно узкий проход на востоке, доступ к которому преграждали несколько мелких островков.
При приближении вражеского флота тирские корабли перего – раживали этот перешеек, выдвинувшись носом навстречу врагам и готовясь протаранить любое приблизившееся судно. Часто вражеский флот не решался прорвать этот строй. С флангов тирские корабли поддерживались отрядами воинов, которые размещались на островках и мысе.
Северная гавань была в несколько раз меньше южной. Вероятно, здесь располагался военный флот, а южная гавань была торговой; она вмещала многие десятки судов, прибывавших со всех концов Средиземного моря.
Обследование южной гавани продолжалось почти два года. Оказалось, что ее площадь превышала пятнадцать гектаров. Она тоже отделялась от моря прочным молом шириной 7,5 – 8 метров. Во время
