Проспер не смог удержаться от смеха.
— Все было удивительно, и в точности так, как ты рассказывала, — сказал он вдруг. — Но эта штука опять сломалась по вине Барбароссы, и, по-моему, теперь ее уже не починить.
Ида промолчала. Она задумчиво склонилась над спящим Бо и ласково убрала влажные прядки с его лба.
— Пора тебе братишку будить, — сказала она. — А потом я должна взглянуть на твою руку.
— А, с рукой ничего страшного, — отозвался Проспер. — Но ты, случайно, не знаешь ветеринара, который не побоится съездить на остров Тайн и посмотреть там двух собак?
— Конечно, — ответила Ида. И отправилась на кухню.
А Проспер остался будить Бо.
СУМАСШЕДШАЯ ИДЕЯ
Десять тарелок расставила в тот вечер Оса на большом столе в Идиной столовой. Когда Ида объявила Лючии, что на ужин остаются еще какой-то рыжий карапуз и незнакомый молодой человек, кухарка только мрачно покачала головой, пробормотав себе под нос, что столько дармоедов скоро саму синьору обглодают до косточек. Но после этого удалилась на кухню и сварила несметное количество лапши. Когда она подала дымящиеся, с горкой наполненные миски, почти все уже сидели за столом. Только Иды и Барбароссы все еще не было.
Проспер видел: Моска, Риччио и Оса все время исподтишка косятся на Сципио, который, чтобы было куда вытянуть свои длинные ноги, расположился с краю стола. Видимо, они искали хоть что-то знакомое в его новом облике, но находили немного. Да, время от времени Сципио приглаживал рукой волосы, как делал это прежде, и брови он вскидывал вроде бы по-старому, но в остальном даже Просперу он казался теперь совсем чужим. И, похоже, он тоже чувствовал это. Хотя и улыбался, ловя на себе робкие взгляды своих друзей.
— Ну, синьор Массимо, когда ты намерен объявиться у родителей? — спросил Виктор, дождавшись, когда Лючия с глубоким вздохом тоже сядет за стол.
— А разве я обязан? — спросил в ответ Сципио, пристально разглядывая зубцы своей вилки. — Вряд ли они так уж опечалены моим отсутствием. Так что если я и навешу свой дом, то разве что тайком, взглянуть, как там моя кошка.
— Но ты не можешь бесконечно мучить родителей неизвестностью, — сказал Виктор и, не выдержав, взял-таки себе порцию лапши, делая вид, что не замечает строгого, неодобрительного взгляда Лючии. — Неважно, что ты там думаешь о своем отце, но нельзя же оставлять его всю жизнь мучаться мыслью, что сын его утонул в канале или был похищен разбойниками.
Сципио ничего не отвечал, только водил вилкой по скатерти.
— Но если он не хочет, Виктор! — вмешался вдруг Бо. — В конце концов, он уже взрослый…
— Взрослый? Ну и что из того? — И только Виктор собрался сообщить, что он думает о взрослости Сципио, как дверь отворилась и вошла Ида. Она тащила за руку Барбароссу, который, видя, что все недоуменно на него смотрят, строптиво уставился в потолок.
— Вашему приятелю впредь запрещается передвигаться по моему дому без сопровождения, — сердитым голосом объявила Ида. — Он без спросу хозяйничает в моей лаборатории, роется в ящиках моего письменного стола и слопал все мои конфеты.
Барбаросса побагровел, как перезревший помидор.
— Я есть хотел! — заорал он. — Я куплю вам другие конфеты, лучше ваших, как только снова буду при деньгах. Сколько же раз я должен объяснять: мой бумажник остался на этом треклятом острове! Завтра, как только откроются банки, я сниму деньги со счета, возмещу вам расходы на конфеты и куплю себе наконец приличную одежду. Это просто позор, такому человеку, как я, расхаживать в этих лохмотьях. — И он, наморщив нос, брезгливо пощупал на себе пуловер, который одолжил ему Бо.
— Вот, пожалуйте. — Ида неласково подтолкнула его к единственному свободному стулу между Риччио и Бо, а сама взяла себе табуретку и устроилась рядом с Виктором.
— Я слышала, ты просто умолял Проспера и Сципио взять тебя с собой? — спросила Оса через стол. — Так будь добр, веди себя прилично, хорошо?
— Этот паренек не только конфеты крадет, — желчно заметила Лючия. — Я застукала его с нашими последними серебряными ложками. И фотоаппарат он тоже успел за пазуху упрятать.
Риччио захихикал, и Проспер заметил, что он смотрит на Барбароссу не без восхищения. Зато Бо, прихватив тарелку, вылез из-за стола и на приличном отдалении уселся прямо на ковре.
— Я с ним рядом сидеть не буду, — объявил он решительно. — А то он еще и лапшу у меня стащит.
Барбаросса в ярости запустил в него оливкой. За что Оса тут же наградила его оплеухой.
— Все, хватит! — рявкнул Виктор. — Что происходит? Не сходите с ума из-за этого маленького поганца.
Лючия с глубоким вздохом встала из-за стола.
— Синьора, я ухожу домой, — объявила она, складывая салфетку. — Может, вам стоит все-таки запереть этого карапуза в чуланчике, раз уж он собрался здесь ночевать.
— Еще одна выходка, Барбароска, — сказал Сципио, когда дверь за Лючией закрылась, — и ты проведешь сегодняшнюю ночь на собственном прилавке. Там очень уютно. За окном темень, хоть глаз выколи, дождь по стеклам барабанит, а наш ненаглядный Барбароска, один-одинешенек, лежит на прилавке и только зубками от страха лязгает.
Барбаросса надул губы и молча уставился в свою тарелку. Оса, Моска, Риччио, Проспер — никто даже глядеть не хотел в его сторону. Ида о чем-то шушукалась с Виктором.
— Может, дать на тебя объявление, Барбароска? — Сципио откинулся на спинку стула и потянулся, выбросив вверх свои длинные руки. — Несносный малыш четырех-пяти лет ищет себе любящую маму. Или ты собираешься один перебиваться? Боюсь, Ида в качестве приемной матери в твоем случае уже исключается.
— Да уж, этому не бывать, — подтвердила Ида, бросая в рот оливку. — Но койку в приюте Милосердных сестер для столь уважаемого человека всегда могу устроить.
— Нет уж, спасибо! — Барбаросса наморщил нос. — Не нуждаемся. К тому же, если я и вправду буду вынужден искать себе приемную мать, мой выбор никогда не падет на женщину, которая раздаривает свое фамильное серебро каким-то сиротам и разгуливает с распущенными волосами.
Ида чуть не задохнулась от такой наглости.
— Похоже, ты очень хорошо знаешь, что тебе нужно, Рыжебородик, — пробурчал Виктор. — Одна беда: тебя из-за прилавка почти не будет видно. Но ничего, не беспокойся, монахини в сиротском приюте все причесаны безукоризненно.
Риччио снова захихикал, но Барбаросса с такой силой саданул его под столом ногой, что у бедняги слезы выступили на глазах.
— Уж как-нибудь я управлюсь, — провозгласил Рыжая Борода. — Денег в банке у меня более чем достаточно.
— Ах вот как? — Виктор и Ида обменялись понимающими, насмешливыми взглядами. — И ты считаешь, банк спокойно выплатит деньги Эрнесто Барбароссы какому-то пятилетнему малышу?
Барбаросса с мрачной физиономией налил себе бокал красного вина.
