ткнул в неё пальцем.
– Вот, – сказал он. – Деревня Каприкорна вот здесь.
Элинор встала рядом с ним и глянула на карту.
– Это в Лигурии, – сказала она. – Ага. А как, позвольте спросить, эта деревня называется? Каприкорния? – Она впилась глазами в лицо Сажерука, как будто хотела углубить его шрамы.
– У неё нет названия. – Сажерук встретил взгляд Элинор с нескрываемым отвращением. – Когда-то, вероятно, название у неё было, но оно уже позабыто – с тех пор, как Каприкорн свил там себе гнёздышко. На этой карте вы её не найдёте, и вообще ни на какой. Для всего остального мира эта деревня – всего лишь скопление развалившихся домишек, к которым ведёт дорога, не заслуживающая названия.
– Гм… – Элинор ещё ниже склонилась над картой. – В этих краях мне не доводилось бывать. Я однажды была в Генуе. Там я купила у одного букиниста превосходный экземпляр «Алисы в Стране Чудес» – в хорошей сохранности и за половину истинной цены. – Она вопросительно посмотрела на Мегги. – Тебе нравится «Алиса в Стране Чудес»?
– Не очень, – сказала Мегги и уставилась на карту.
Элинор покачала головой – какой неразумный ребёнок! – и снова обратилась к Сажеруку:
– А чем этот Каприкорн занимается, кроме того, что ворует книги и похищает отцов? – спросила она. – Насколько я поняла Мегги, вы с ним довольно близко знакомы.
Сажерук опустил голову и провёл пальцем вдоль какой-то реки, голубой лентой извивавшейся по карте на фоне зелёного и бледно-коричневого.
– Да уж, мы родились в одних и тех же краях, – сказал он. – Но больше у нас с ним нет почти ничего общего.
Элинор разглядывала его так настойчиво, словно хотела просверлить ему взглядом дырку во лбу.
– Вот что мне не понятно, – сказала она. – Мортимер хотел спрятать «Чернильное сердце» от Каприкорна в безопасное место. Зачем же тогда он привёз книгу ко мне? Он практически сам прибежал к нему в лапы!
Сажерук пожал плечами:
– Ну… Наверное, он просто считал вашу библиотеку самым надёжным укрытием.
В голове Мегги шевельнулось воспоминание, сначала очень смутное, а затем прошлое вдруг вернулось так отчётливо, словно картинка в книжке. Она увидела, как Сажерук стоит возле их автобуса у ворот дома, и ей почти показалось, что она слышит его голос…
Она испуганно взглянула на него.
– Ты же говорил Мо, что Каприкорн живёт на севере! – сказала она. – Он тебя ещё специально переспросил, и ты сказал, что совершенно в этом уверен!
Сажерук разглядывал свои ногти.
– Ну да… и это, в общем, правда, – сказал он, не глядя ни на Мегги, ни на Элинор. Наконец он поскрёб ногтями по свитеру, как будто хотел удалить безобразное пятно. – Вы мне не доверяете, – сказал он хрипло. – Вы обе мне не доверяете. Я… могу это понять, но я не соврал. У Каприкорна две штаб-квартиры и ещё несколько мелких убежищ – на случай, если в одном из этих мест у него загорится земля под ногами или если кому-то из его людей на время придётся лечь на дно. Как правило, тёплое время года он проводит на севере и только в октябре едет на юг, но в этом году он, очевидно, и лето собрался провести на юге. Почём я знаю? Может быть, на севере у него неприятности с полицией? Может быть, есть какие-то дела на юге, о которых ему надо позаботиться лично? – В его голосе звучала обида, почти как у мальчика, которого несправедливо в чём-то обвинили. – Как бы то ни было, его люди повезли отца Мегги на юг, я видел это своими глазами, а Каприкорн всегда решает важные вопросы, когда он на юге, в этой самой деревне. Там он, как нигде, чувствует себя в безопасности. Там у него никогда не было проблем с полицией, там он может вести себя как маленький король, точно весь мир принадлежит ему. Там он устанавливает законы, строит планы на будущее и может действовать, как ему взбредёт в голову, – об этом позаботятся его люди. Поверьте мне, уж в этом они толк знают.
Сажерук улыбнулся. Это была горькая улыбка. «Ах, если бы вы знали… – казалось, говорила она. – Но вы ведь ничего не знаете. Ничего-то вы не понимаете».
Мегги вновь испытала жуткий страх. Его причиной было не то, что говорил Сажерук, а то, о чём он молчал.
Кажется, Элинор поняла её состояние.
– Господи, да не выражайтесь вы такими загадками! – Её грубый голос заставил страх отступить. – Я вас ещё раз спрашиваю: чем занимается этот Каприкорн? Чем он деньги зарабатывает?
Сажерук скрестил руки на груди.
– От меня вы больше ничего не узнаете. Спросите его самого. Уже то, что я привезу вас в его деревню, может стоить мне головы, а тут ещё я буду играть с огнём и рассказывать вам о делишках Каприкорна. – Он покачал головой. – Нет! Я предупреждал отца Мегги, я советовал ему добровольно отдать Каприкорну книгу, но он меня и слушать не хотел. Если бы я не предупредил его, люди Каприкорна нашли бы его гораздо раньше. Спросите Мегги! Она слышала, как я его предостерегал! Да, я рассказал ему не всё, что знал. Ну и что? Я стараюсь говорить о Каприкорне как можно меньше; я избегаю даже думать о нём, и будьте уверены: едва вы с ним познакомитесь, вы будете считать точно так же.
Элинор скорчила недовольную гримасу – такое предположение показалось ей слишком нелепым.
– Вероятно, вы мне также не скажете, почему он с таким рвением гоняется за этой книгой. Я угадала? – сказала она, складывая карту. – Он что-то вроде коллекционера?
Сажерук провёл пальцем по краю стола.
– Я скажу только одно: он хочет обладать этой книгой, и поэтому вы должны её отдать. Я сам был свидетелем, как люди Каприкорна четыре ночи подряд стояли перед домом одного человека только потому, что Каприкорну понравилась его собака.
– И он получил эту собаку? – тихо спросила Мегги.
– Естественно. – Сажерук задумчиво посмотрел на неё. – Поверь мне, никто не будет спокойно спать, когда люди Каприкорна стоят перед его дверью и глядят на его окно или окно его детей. Как правило, Каприкорн уже через два дня получает то, что хочет.
– Да ну! – сказала Элинор. – Мою собаку он чёрта с два получил бы.
Сажерук посмотрел на свои ногти и улыбнулся.
– Нечего улыбаться! – крикнула ему Элинор. – Собирай вещи! – сказала она Мегги. – Через час мы выезжаем. Придёт время, и ты получишь назад своего отца. Даже если мне и не хочется отдавать книгу этому Как-там-он-себя-называет. Ненавижу отдавать книги в плохие руки.
Они сели в «Комби» Элинор, хотя Сажерук предложил ехать на автобусе Мо.
– Вздор, на таком драндулете я никогда не ездила, – сказала Элинор и вручила Сажеруку картонную коробку с провизией. – Кроме того, Мортимер запер двери автобуса.
Мегги заметила, что Сажерук хотел что-то ответить, но сдержался.
– А если нам придётся где-нибудь заночевать? – спросил он, поднося коробку с провизией к машине Элинор.
– Господи, об этом не может быть и речи! Не позднее чем завтра утром я предполагаю опять быть здесь. Ненавижу, когда мои книги остаются без присмотра более суток.
Сажерук бросил взгляд на небо, как будто там было куда больше разума, чем в голове Элинор, и вознамерился устроиться на заднем сиденье, но Элинор не пустила его.
– Стоп, стоп, садитесь-ка за руль, – сказала она и сунула ему в руку ключи от машины. – Вы ведь лучше меня знаете, куда надо ехать.
Однако Сажерук вернул ей ключи.
– Я не умею водить машину, – сказал он. – В такой тележке даже сидеть неприятно, не говоря уж о том, чтобы ею управлять.
Элинор снова взяла у него ключи и, качая головой, села за руль сама.
– Странный вы какой-то, – говорила она, пока Мегги усаживалась рядом с водителем. – И мне хотелось бы надеяться, что вы действительно знаете, где находится отец Мегги. Иначе нам придётся сделать вывод, что не только этого самого Каприкорна стоит опасаться.
Пока Элинор заводила мотор, Мегги закрыла своё окошко и оглянулась на автобус Мо. Это было
