бок.
– Я не отрицаю, что это прекрасно, – ответил он. – Просто мне больше нравится живопись, и мои рассуждения привели меня к выводу, что это высший вид искусства.
– Неужели? – переспросил я. – Ну, раз уж ты любишь живопись, тогда пойдем в церковь Санта Кроче и посмотрим на фрески Джотто. Вот это я называю красотой!
Три дня спустя мы с Леонардо отправились вместе в Кареджи на ужин на вилле Медичи. С нами поехал и второй долговязый сын моих арендаторов Нери. Я попросил Нери нас сопровождать, решив, что было бы благоразумно с моей стороны заручиться крепким плечом для игры в кальчо, даже если это плечо неученого крестьянина. Да и кто я такой сам, как не уличный босяк, шлюха и врач, богатый искатель приключений, превратившийся в учителя? Мой собственный опыт подсказывал мне, что положение человека в жизни не определяет его качеств.
Стояло солнечное июньское утро, на небе ни облачка, и легкий ветерок колыхал лаванду на тосканских лугах. Мы ехали через череду холмов, мимо аккуратных виноградников и серебристо-зеленых оливковых рощ и благоухающих кипарисовых островков. Мы видели крестьян за работой, но никто нас не приветствовал: как и всегда во время чумы, все сторонились незнакомцев. Я привез с собой сокола, которого получил от старого кондотьера, напарника в нескольких сражениях. Сварливый старый солдат был франком, а не флорентийцем, но после отставки обосновался в тосканской деревне, наслушавшись моих рассказов о Тоскане. Из его писем я знал, где он живет. Когда я появился у него на пороге, он со слезами обнял меня, а когда я сказал, что мне нужен подарок, достойный короля, он кивнул и еле согласился взять с меня деньги. Все-таки я настоял, ведь он был в отставке и нуждался в деньгах. Итак, он продал мне лучшего сапсана из своего питомника – красивую, обученную птицу с большими крыльями, которая спокойно позволила набросить на себя колпак. И мы отправились с подарком к Лоренцо де Медичи.
Леонардо шел передо мной в перчатке, держа за ремешок сидящую на руке птицу. Его привело в восторг это задание, и между воркованиями и похвалами, обращенными к птице, он попросил меня пустить лошадь галопом. Я уступил, и он взвизгнул от восторга. Джинори пошел шире, расправил плечи, и мы помчались через холмы к вилле Медичи.
Мы прибыли в Кареджи и рысью объехали скопление повозок с говорливыми дамами. Мы остановились около лошадей с заплетенными в косы гривами и хвостами, с которых спешивались мужчины. Слуга забрал Джинори и крепкую крестьянскую лошадку Нери, пока я озирался в поисках Лоренцо. Я не увидел его, но, когда вывел Леонардо из толпы, он сам нас нашел.
– Лука Бастардо, почетный гость! – донесся до меня его высокий гнусавый голос. – Добро пожаловать!
Он подошел к смеющейся переговаривающейся толпе, и люди почтительно расступились, пропуская его: хотя ему и было всего пятнадцать, но все уже чувствовали исходившую от него властную силу. Он направлялся к нам, черные волосы развевались на ветру, лицо светилось радостью. Быть может, мне это только показалось, но я и тогда уже догадался, что, когда дело касалось Лоренцо, тут никаких «показалось» быть не могло. На нем была простая рубаха поверх штанов, без камзола. Видимо, он готовился к игре в кальчо.
– Синьор, – поприветствовал я с легким поклоном.
Лоренцо засмеялся и сердечно обнял меня.
– Ты старый друг семьи. Дедушка тебя любит, неужели ты думал, что смог бы отделаться таким прохладным приветствием? А кто этот юный плутишка с такой чудной птицей на рукавице? – спросил Лоренцо и отступил на шаг, чтобы разглядеть Леонардо.
По лицу Лоренцо при виде Леонардо разлилось тихое умиротворение – типичная реакция на его дивную красоту. Однако страх, мгновенно промелькнувший в глазах Лоренцо, не был типичным. Интересно, чего он испугался.
Леонардо невозмутимо улыбнулся Лоренцо. Этот мальчишка редко чего боялся, скорее принимал все с полным спокойствием.
– Ты будешь очень важным человеком. Будешь править миром, – произнес Леонардо. – Я вижу это. Но твоя дорога будет полна опасностей.
Лоренцо задумался.
– А дедушка с тобой знаком, мальчик?
– Вряд ли. Меня зовут…
– Отлично, тогда я познакомлю тебя с семьей, – улыбнулся Лоренцо и потрепал золотистые кудри Леонардо.
– Разумеется, – кивнул Леонардо. – Меня зовут Леонардо, сын сера Пьеро из Винчи, – со всей серьезностью произнес он. – А это подарок для вас от моего учителя, Луки Бастардо.
Он протянул птицу Лоренцо, и у того загорелись глаза. Лоренцо смотрел на сокола, затаив дыхание. Он умело распутал путы на ножках птицы и быстрым движением пальцев спустил колпак. Потом он взял Леонардо за руку и подбросил птицу. Та взмыла в небо. Толпа замолкла, и все, запрокинув головы, следили за ее полетом. Она парила и кружила высоко над холмами темной крапинкой на фоне солнца, и ее контур вычерчивался тонким ободком лилового сияния. Я подумал, что вот так, наверное, выглядел мой дух в те давние годы, когда я уносился к фрескам Джотто, работая у Сильвано, хотя я был не хищником, а скорее жертвой, которую пожирали каждый день. Внезапно сокол поджал крылья и нырнул вниз, и его силуэт становился все крупнее и крупнее, приближаясь так стремительно, что захватывало дух. И вот он камнем упал на землю на холме неподалеку от виллы. Толпа зааплодировала, и все понеслись к месту падения.
– Заяц! – закричал Лоренцо, который, естественно, ринулся впереди всех, возглавляя гонку.
– Заяц, заяц! Браво! – присоединились другие голоса.
Леонардо подбежал к Лоренцо, тот взял у мальчика перчатку и посадил птицу себе на руку.
Через минуту и я подошел к ним, проталкиваясь через толпу зрителей.
– Этой красавице нужно мяса, – проворковал Лоренцо.
Волосы у него растрепались, сам он запыхался. Я вынул кинжал из ножен и, держа за кончик, протянул Лоренцо. Тот засмеялся и бросил мне зайца.
– Отрежь ей кусочек, – сказал он. – Ты не испугаешься крови и потрохов!
Я пожал плечами и вспорол зайцу брюхо.
– А теперь, учитель, если будете резать осторожно, то увидите тонкую мембрану, которая отделяет кожу от внутренностей, – заговорил мне под руку Леонардо, сам как старый учитель, а не одиннадцатилетний мальчик. – Не надо так резко. Осторожно, осторожно, внутренности чудо как хороши, ведь это механизм самой природы!
Я только покосился на него и вполголоса спросил:
– Кто тут у нас учитель, а?
Он хохотнул, но ничего не ответил. Я вырезал зайцу кишки и бросил кусок кровавого мяса Лоренцо, который он скормил соколу-сапсану.
– Прекрасный подарок, – произнес он и склонил голову. – Подарок, достойный короля. Принимаю его с удовольствием!
Но взгляд, который он бросил, был пронзителен, как у сокола, и я понял, что, выдержав первое испытание и ответив достойным подарком на подаренное седло, я еще не прошел проверку и испытания продолжаются.
– Не теряйте даром зайца, пусть ваши слуги его потушат, – предложил я.
Он весело засмеялся и показал на слугу. Я бросил зайца человеку, похожему на мавра, и тот низко поклонился.
– Я должен показать этой принцессе ее новый дворец! – объявил Лоренцо. – А потом готовьтесь играть в кальчо!
И он удалился, сопровождаемый дюжиной мужчин, которые поздравляли его с чудным подарком, нахваливая красоту и ловкость птицы. А я повернулся к Леонардо.
– Как играют в кальчо? – спросил я.
Леонардо тихо рассмеялся и зажал себе рот ладошкой.
– А ты никогда не играл?
– Откуда взять время на игры, когда надо зарабатывать деньги, чтобы не умереть от голода,
