Мне стало легче. Я глубоко вздохнул и тоже стал подпевать.
На рассвете его увели. На прощанье он сказал мне: «Рот-фронт!» и поднял руку, сжатую в кулак. Больше он не возвращался в камеру…
— Товарищ! — тормошил меня кто-то. — Геноссе… Задремали с дороги?
Передо мной стоял Миша. У него были карие глаза. Они удивительно напоминали глаза, которые я никогда не забуду.
— Я ведь говорил вам, давайте вызовем машину… Вам же тяжело…
И тут налетели ребята.
— Гость! Турист из ГДР, — объяснили они друг другу. Подхватили меня под руки и повели к себе в отряд.
Вечером мы сидели у костра. Я рассказал ребятам о встрече с советским моряком в немецкой тюрьме. Когда я кончил, все молчали. Я достал из кармана аккуратно завёрнутый в целлофан потёртый и выгоревший от времени пионерский галстук.
Тридцать пять лет назад его подарили нам в знак дружбы советские пионеры. Подписи на галстуке — их фамилии…
— Этот галстук сохранил мой друг, — сказал я.
Когда дотлели последние угольки костра, я сказал моим маленьким друзьям на прощанье два слова:
— Рот-фронт!
— Всегда готовы! — дружно откликнулись они.
