спать.
Глава двадцать первая
Покидать дом кровососов было грустно. Во-первых, и мне, и ребятам уже надоело шататься по Зоне. И чем дольше мы шли, тем все более безнадежным выглядел наш поход. А потом мы посмотрели, как родители Ыду — и первый, и второй, — провожали его, обнимали, и мне стало совсем тоскливо. Я не знаю, как остальным. Хотя мне, наверное, еще хуже, ведь только от меня зависело, найду ли я тут отца. А может быть, даже помогу ему выйти из Зоны. Нам надо было обязательно хоть как-то встретиться здесь с нормальными людьми. Чтобы не поднимали стрельбы, не давали подзатыльников, не запугивали, а по- человечески с нами поговорили. И мы решили, что надо идти к Радару. Тем более что он был недалеко.
Юрка говорил — он читал, что «Свобода» сейчас все время Радар охраняет, чтобы его враги не включили и не взяли Зону под свой контроль. Значит, у нас есть шанс встретить там нормальных людей. Только не знаю я, как мне с ними говорить. Опять прогонят и скажут, что детям тут не место? Ну, мы обсудили с ребятами эту проблему и решили, что делать нечего, надо идти. Только, наверное, не надо брать оружие, а то будет как тогда в баре — испугаются и начнут сразу драться, и не только драться.
В общем, мы договорились так: Радар уже совсем близко, к нему можно подойти лесом и по шоссе. Наши зомби лесом с трудом пройдут, им же все время строем хочется и чтобы еще шаг чеканить. Значит, Толик и Бруно с ними по шоссе пойдут, только отстанут на пару часов. Мы даже часы сверили, как положено. А Юрка с остальными — лесом. А я впереди один идти буду. Ну — не впереди, а параллельно Юрке, по дороге. И как увижу людей из «Свободы», так и пойду с ними разговаривать. И не трепаться — это Юрка мне несколько раз строго сказал, а наврать, что я со Стрелком приехал в Зону и потерялся в лесу. Спросить, может, кто видел его. И еще мы решили, что мне надо с рюкзаком идти. Чтобы не думали, что я с неба свалился или за соседним кустом поджидают те, кто меня подослал.
Хоть я знал, что совсем рядом в лесу идут мои друзья и видят меня, было страшно. Я набрал специально камешков и бросал их вместо гаек. Мне казалось, что внезапно вся Зона изменилась. Я стал для нее чужой. Свешивающиеся с деревьев ошметки «жгучего пуха» пытались сорваться и полететь на меня. Впереди у обочины я увидел, как какая-то птичка, мелкая, вроде синички, вдруг спикировала и попала в воздушный вихрь, от нее только перья кровавые в разные стороны полетели. Я долго бросал камни, но в том месте больше ничего не происходило. А потом опять на дороге попалась лужа, в которой ничего не отражалось. Я кинул в нее камень, лужа чмокнула и швырнула камень обратно в меня, попала прямо по ладони, даже кровь выступила. Лужу я обошел, но время, конечно, потерял. Я вокруг нее боком пробирался, а тут как заорут:
— Стой, кто идет! — Это было как гром с ясного неба. Или как там говорят.
Я сразу поднял руки вверх, прямо от самых плеч. Мне надо было показать, что я послушный и свой.
— Обойди справа, нечего тут шляться! — продолжил голос, который шел из-за сложенных друг на друга бетонных блоков.
— Я, дяденька, потерялся! — как можно жалобней прокричал я.
Из-за блоков показалась голова. На лице человека даже отсюда было видно неподдельное удивление.
— Ты чё, пацан? Ты как сюда попал? — уже не командирским голосом спросил он меня.
— Я потерялся! — Я даже почти заревел, потому что мне по-настоящему вдруг стало жалко себя.
— Иди сюда, — позвал тот, что сидел за бетоном.
Я осторожно приблизился и обошел блоки. За ними сидели два человека с автоматами, которых я раньше не видел. С оптическими прицелами, толстым стволом и приклад такой — как рама, но деревянный. Одеты люди были, как и все тут в Зоне, в камуфляж, и по нашивкам я понял, что это и есть «свободовцы», так там и написано было — «Свобода».
— Ты, пацан, как потерялся? Ты серьезно, не врешь? В Зоне детей не должно быть, — сказал тот, что прятался.
— Я к отцу приехал, меня везли, а потом, пока я ходил по-маленькому, машина уехала, — почему-то соврал я.
— А кто твой отец?
— Он сталкер! Самый главный. Его Стрелком зовут.
— Так, подожди. Сейчас мы тебя в штаб отправим, там с тобой поговорят. — Он достал рацию и попросил, чтобы к нему пришел разводящий.
Я не знал, кто такой разводящий, и стоял, молча ждал. А разводящим оказался просто еще один военный с автоматом. Он пришел и, не задавая никаких вопросов, крепко взял меня за руку и повел с собой.
Мы прошли сначала немного вдоль дороги, потом свернули к комплексу зданий, которые прятались за деревьями. Там разводящий подошел к небольшому кирпичному строению и открыл дверь. Комната внутри вся была заставлена всякими ящиками и стульями. Был стол, на котором стояла зеленая коробка с проводами и антенной, наверное, военная рация. Несколько военных сидели возле стола и играли на табуретке в домино.
— Вот смотрите, путешественника привел, — сказал разводящий.
— О, пионеры, — удивился один из играющих в домино, на мгновение подняв на меня глаза. — У нас теперь пионерлагерь открыли? На зарядку по порядку становись!
Этот военный был немолодой, сильно загорелый, с совершенно седой, коротко постриженной шевелюрой.
— Я потерялся, — буркнул я, подозревая, что и тут мне никто не поможет.
— Ага, выпал из портфеля, — сказал один из доминошников, и все заржали.
— Нет, я от машины отстал! Я к отцу приехал! — почти закричал я.
— А кто у нас отец? — спросил один из мужиков и стукнул по табуретке костяшкой.
— Стрелок! — уже с вызовом ответил я, мол, получите!
Игравшие в домино замерли и, положив кости на стол, уставились на меня.
— Ты, мальчик, это только что придумал? — спросил седой.
— Я правду говорю! — Я надулся.
— Это ты очень правильно к нам зашел. Мы как раз папу твоего ищем. Серый! — Наверное, этот седой мужик был главным и поэтому сейчас отдал приказ.
— Да! — отозвался Серый — это был молодой парень, который в это время возился с рацией.
