В воздухе блеснула серебряная монета, мулатка мягким кошачьим движением темной ладони погасила ее блеск и, упрятав монету в широких складках изрядно затасканной юбки, вновь прильнула к золотистой от солнечной пыли щелке. Тем временем дон Диего осторожно опустил донышко бутылки на стойку, освободил ее горлышко от петли и, намотав свой хлыстик на рукоятку, заткнул его за голенище высокого, украшенного звездчатой шпорой сапога.
– Я вижу, вы не привыкли пользоваться чьими бы то ни было услугами, сеньор, – сказал дон Росендо, подвигая к себе бутылку, – но все же позвольте мне откупорить этот дружеский штоф и наполнить бокалы в честь нашего знакомства!
– Я не имею обыкновения причинять беспокойство заботой о своей персоне, – учтиво ответил дон Диего, – но препятствовать выражениям прекрасных чувств также не в моих правилах!
«Вот уж кому в цирке выступать, так это тебе, приятель», – подумал дон Росендо, рукояткой ножа скалывая сургуч с бутылочного горлышка. Когда из-под лаковой бурой шапочки показалась пробка, дон Росендо вышиб ее ударом кулака о донышко бутылки и до половины наполнил стаканы прозрачной жидкостью темно-медового цвета.
– Я вас не задерживаю? – учтиво поинтересовался дон Диего, после того как они молча опорожнили свои стаканы в память дона Лусеро.
– Не то чтобы да, но… – уклончиво заговорил дон Росендо, прислушиваясь к площадному шуму.
– Я понял! – с готовностью подхватил дон Диего. – Вы хотели бы взглянуть на это увлекательное зрелище, единственное развлечение в этих, в общем-то, скучных местах?..
– Да-да, конечно, я так мало знаю здешние обычаи, жизнь простых людей, – согласно кивнул дон Росендо, – их печали, радости!
– Я не думаю, что их чувства существенно отличаются от наших с вами, – усмехнулся дон Диего, указывая на стаканы, вновь наполненные его учтивым собеседником. – И для того, чтобы в этом убедиться, достаточно подняться на крышу… Не пройдет и нескольких мгновений, как вы совершенно уподобитесь этой почтенной кофейной сеньоре!
И дон Диего с лукавой усмешкой кивнул в сторону Розины, замершей перед щелью, как курица, околдованная меловой чертой, прочерченной перед ее носом.
– С превеликим удовольствием! – воскликнул дон Росендо, с нетерпением ожидавший подходящего повода, чтобы покинуть унылые стены кабака.
– В таком случае, прошу!
Лицо дона Диего вновь озарила ослепительная улыбка, он легко соскочил с табурета и, не выпуская из руки стакана, широким жестом указал в сторону щита, отделяющего сумеречный покой зала от знойного буйства площади. Дон Росендо также спрыгнул на пол и с недоумением посмотрел на исполосованный пыльными солнечными щелями щит.
– Чего вы ждете, сеньор Росендо? – громко, перекрыв очередной взрыв трибун, воскликнул дон Диего. – Я же сказал: прошу!
– Но отчего бы нам не воспользоваться обыкновенным путем? – осторожно поинтересовался дон Росендо, указывая на дверь за стойкой бара.
– Как вам будет угодно! – передернул плечами дон Диего. – Что же касается меня, то я даже на миг не хотел бы оказаться по ту сторону стойки, дабы не уподобляться содержателю этого почтенного заведения! И не потому, что я имею что-то против него, отнюдь, просто я считаю, что в этой жизни каждый должен занимать свое место и не покушаться на чужое!
– Я полностью разделяю ваше мнение, сеньор, но… – нерешительно заговорил дон Росендо.
– Что «но»? – перебил дон Диего, насмешливо глядя на него.
– Каким образом вы собираетесь попасть на эти так называемые трибуны? – спросил дон Росендо, указывая пальцем в потолок, дрожащий от бешеного топота бесчисленных сапог.
– Нет ничего проще, сеньор! – воскликнул дон Диего. – Я предпочитаю самый короткий путь!
Сказав это, он повернулся к дону Росендо спиной, решительными шагами подошел к щиту и слегка похлопал ладонью по широкой спине Розины.
– Сеньоры желают еще виски? – живо отозвалась мулатка, обернувшись к нему.
– Нет-нет, Розина, не беспокойся! – остановил ее порыв дон Диего.
– Может быть, сеньоры желают… – вновь попробовала угадать его мысль услужливая Розина.
– Посмотреть, что же там такое творится, – подсказал дон Диего, указывая на щит, – отчего стоит такой гвалт, словно в Комале случилось землетрясение?
– Я думаю, что если сеньор сам попробует сесть на необъезженную трехлетку, землетрясение покажется ему воскресной прогулкой на шотландском пони! – захохотала мулатка, обнажив крупные жемчужные зубы.
– Блестящая идея! Вы не находите? – воскликнул дон Диего, оборачиваясь к дону Росендо.
– Нахожу, – насмешливо процедил тот, предвкушая очередной трюк своего эксцентричного приятеля.
– Тогда не будем медлить, вперед!
С этими словами дон Диего подскочил к щиту и ударом ноги опрокинул его в густые клубы площадной пыли. Дверной проем открылся, и глазам дона Росендо предстала следующая картина: окружающие крыши были плотно, как маисовые початки, забиты кружками всевозможных сомбреро, прыгавших и метавшихся подобно пузырям на поверхности котла с кипящей смолой. Причиной всего этого безумия был вороной жеребец, скачущий посреди площади, как дельфин, брошенный на огромную раскаленную сковородку. Его копыта уже успели взбить в воздух столь густую пелену пыли, что она совершенно закрыла ноги скакуна, оставив взору дона Росендо лишь бешено изгибающуюся спину и седока, который то проваливался в яму между холкой и крупом, то взлетал над седлом тряпичной куклой. Порой жеребец вставал на дыбы и едва не опрокидывался на спину, грозя раздавить цепкого наездника, но тот каждый раз успевал так сильно дернуть
