– Выходит, зверь получил стрелу, предназначенную для всадника? – воскликнул дон Росендо, помогая падре столкнуть труп с тропы.
– Другого объяснения я не вижу, – кивнул тот.
– Бедняга, – вздохнул дон Росендо.
Освободив тропу, путники двинулись дальше и вскоре заметили вдали некоторый просвет. Кроны, густо переплетенные лианами, поредели, среди листьев стали мелькать ярко-голубые клочки неба, а тропа пошла на возвышение и сделалась суше.
– Мы почти на месте, – негромко сказал падре, останавливая своего ослика и оборачиваясь к дону Росендо и Касильде.
– Тогда вперед, чего вы встали! – воскликнул дон Росендо, давая шпоры жеребцу и в три скачка догоняя священника.
– Не спешите, сеньор! – коротко приказал тот, резким движением выставляя мачете перед лошадиной грудью. – Сдается мне, что нас там кое-кто ждет, и прежде чем являться к этому кое-кому, я бы предпочел выяснить, кто он таков и каковы его намерения. Вы со мной согласны?..
– О да, разумеется! – с досадой вздохнул дон Росендо, натягивая повод.
– Тогда следуйте за мной! – сказал падре, вбрасывая мачете в ножны и соскакивая на землю.
Дон Росендо последовал его примеру, и вскоре они оба уже пешком двигались по тропе в направлении просветов. По мере приближения к капищу древесные кроны и переплетения лиан становились все реже, солнечные пятна уже вовсю пестрили лесную подстилку, а когда между стволами открылось пустое пространство, ноздри дона Росендо явственно различили в воздухе горьковатый запашок дыма.
– Если встречающие хотели преподнести нам сюрприз, то им это явно не удалось, – сказал он, вопросительно оглядываясь на падре Иларио.
– Вы хотите сказать, что они не думают скрывать свое присутствие? – усмехнулся тот. – Но я могу предположить и такой вариант, что они вообще не рассчитывали на то, что кто-то из нас доберется до цели нашего путешествия… Что вы на это скажете?
Но дон Росендо как будто не расслышал его вопроса. Он стоял уже на самом краю поляны и, почти не скрываясь от чужих глаз, зачарованно вглядывался в ближайшего истукана, слегка накренившегося в направлении заходящего солнца. Крен этот образовался, по-видимому, от того, что кто-то сперва выкопал у основания каменного идола довольно глубокую яму, но, не обнаружив ничего любопытного или ценного, кое-как забросал ее рыхлой землей, перемешанной с прелыми листьями и ветками. Впрочем, это обстоятельство почти не обратило на себя внимания дона Росендо; его, скорее, вогнал в некое подобие столбняка вид самого истукана, представлявшего собой довольно высокий, почти в три человеческих роста, каменный столб, сплошь покрытый глубокой резьбой, издали выглядевшей как грубый причудливый орнамент. Точнее, чудовищный, нежели просто причудливый, ибо ум и память дона Росендо при всем своем усилии отказывались сопоставить рельефные изображения с чем-либо виденным ранее. Каменные змеи, хвосты которых исчезали в челюстях диких свиней, сами пожирали птиц, рыб и прочую мелкую живность, водяные удавы тугими кольцами обвивали изломанные туловища обезьян и ягуаров, мертвой хваткой вцепившихся в глотки и глаза друг друга, а над всем этим пиром разъяренной плоти возвышалась оскаленная морда, сжимавшая в зубах отрубленную человеческую голову. При этом неизвестные каменотесы оставили кое-где между телами ромбовидные каменные площадки, заполнив их кружками, точками и насечками, составлявшими некое подобие надписей на незнакомом дону Росендо языке.
Однако последнее обстоятельство ничуть не охладило природную любознательность молодого человека; напротив, он настолько увлекся поиском закономерностей в расположении черточек и кружков, что, казалось, совершенно не слышал предостерегающего шепота падре и вздрогнул лишь тогда, когда за его спиной прозвучал негромкий, но весьма знакомый голос.
– Какая встреча! – насмешливо воскликнул дон Диего, внезапно, как из воздуха, возникший рядом с доном Росендо. – Вы не находите ничего странного в том, что два человека буквально нос к носу сталкиваются в такой глуши?
– А вы? – спросил дон Росендо, оборачиваясь к своему странному приятелю.
– Меня уже трудно чем-либо удивить, друг мой! – усмехнулся дон Диего, пристально взглянув на своего собеседника. – В здешних краях порой случается такое, что превосходит самое смелое воображение, да-да!.. Вы согласны? Или вам требуются еще какие-то доказательства?
– От вас?! – дон Росендо даже присвистнул от такого предположения. – О нет, все что угодно, только не ваши фокусы!..
– Какие фокусы? – искренне удивился дон Диего. – Неужели вы думаете, что моих слабых сил хватит на то, чтобы пойти против законов природы? И в таком случае почему вы не считаете фокусом полет обыкновенной ночной мыши?
Дон Росендо хотел было что-то ответить, но не успел он открыть рот, как из-за каменного истукана показалось бледное вытянутое лицо падре Иларио.
– Ночная мышь – отродье сатаны! – воскликнул тот, потрясая жилистым кулаком.
– Сдаюсь! – весело рассмеялся дон Диего. – С сатаной мне не справиться!
От такого ответа падре впал в задумчивость, и дон Росендо, желая заполнить возникшую паузу, вновь обратился к дону Диего.
– Как вы здесь очутились, сеньор Диего? – спросил он, оглядываясь по сторонам в поисках верховой лошади, которая должна была бы доставить сюда его собеседника.
– Случайно, совершенно случайно, уверяю вас! – с жаром воскликнул дон Диего. – Любовь к прогулкам, так, от нечего делать, когда бросаешь повод и, положившись на чутье своего коня, отдаешься случайным, никак не связанным между собой мыслям и воспоминаниям…
На этом дон Диего умолк и остановил рассеянный взгляд на каменной маске, венчающей вершину жуткого обелиска. Дон Росендо хотел было сказать что-либо в таком же духе, но тут за его спиной раздался звонкий насмешливый голос Касильды.
– А вы, дон Диего, случайно, не пишете стихов? – воскликнула молодая девушка, подъехав к
