— Добрый день, — выдавил из себя Малахов.
Голоса своего он почти не услышал, и немедленно, словно вспомнив об ударе, бросившем его на стенку тоннеля, страшно заболела голова.
— А, очухался. Крепко тебя Сухомлинов приложил. — Человек вышел из сумрачной глубины помещения.
— А тут он уже не Сухой?
— Сухой? Это его так там, сверху, называют? Интересно.
На говорившем, сухопаром и коротко стриженном мужчине, мешком висел белый халат с логотипом на нагрудном кармане. Его седые волосы в свете лампы отблескивали серебром.
Человек подошел к дисплею прибора, стоящего недалеко от кресла, и стал рассматривать картинку. Только тут Малахов заметил, что от прибора к его запястьям шли провода. Вадим сразу постарался отбросить мысль, что это какое-то жуткое пыточное устройство. Удовлетворившись картинкой, человек погасил экран и обернулся к Малахову.
— Вот вы, судя по всему, образованный человек, и если верить Сухомлинову, даже в какой-то серьезной организации работаете, а в сказку поверили. Ну, какая Сфера, какие желания?
— Куда вы дели наших людей? — Малахову не хотелось вступать в дискуссию.
— А это были ваши люди? — Человек сделал вид, что удивился. — Ну, тогда их надо было, так же как и вас, на сосне повесить.
— Всех не перевешаете. И сосны той уже давно нет.
— Знаем, слыхали, но только за вмешательство в эксперимент, такое тупое и бездарное, вас и без нас посадят так далеко и надолго, что болтаться на сосне покажется вам несбыточной мечтой.
— Мудак, — кратко ответил Малахов.
— Ну зачем же так грубо, мы же с вами интеллигентные люди. — Человек подошел поближе.
Он смотрел на Малахова с нескрываемой неприязнью. В какой-то момент Вадиму показалось, что он хочет ударить. Но даже решившись и замахнувшись рукой, человек в халате не смог этого сделать. Словно не выдержал ответного взгляда Вадима, отдернул руку и отошел в тень.
— Мудак и есть, — повторил Малахов. — Ты думаешь, что твои кукловоды, которые антенной заправляли, тебя выручат? Ошибаешься. Ты когда-нибудь видел результаты коврового бомбометания?
— Мои кукловоды? — Человек искренне удивился. — Мы сами здесь кукловоды. Без нашего разрешения здесь комары не летают. А вы, идиоты, сломали все равновесие. Пустили Зону вразнос! Какого… было лезть на радар? Мы же…
— Что вы же? — Малахову было трудно шевелить губами, разбитое лицо болело, но он понимал, что, пока он говорит с этим человеком в халате, у него есть шанс. — Какое вы имели отношение к излучателю на основе радара?
Липкая лента, которой были связаны, вернее, склеены руки за спиной, уже стала постепенно растягиваться. Вадим специально напрягал руки так, чтобы на ленте создавалось постоянное напряжение. И пот тоже работал на освобождение, потихоньку освобождая кожу от липкой ленты.
— Как какое? Мы его создали, мы генерировали пси-поле, державшее всю Зону в ежовых рукавицах, не давая этой заразе просачиваться за границы, мы…
— И поэтому вашей антенной управляли со спутника? — Левая ладонь, оставляя вырванные волоски, медленно вылезла из липкого кольца. — Или скажете, что это вы придумали, чтобы выглядело посложнее и пугало своей сложностью остальных?
— Что за чушь ты несешь? — Человек приблизился вплотную к Вадиму.
Он, видимо, никак не мог взять в толк, о чем говорит Малахов, и словно пытался заглянуть ему в душу. Чувствовалось, что допрашивающий не имел никакого опыта в таких делах.
— Я? — переспросил Малахов.
Рука метнулась к лацкану халата, и Вадим рывком бросил человека на себя. Если бы голова Малахова не была прикручена этой гадкой лентой к подголовнику, то удар был бы наверняка смертельным для врага, но сейчас получился просто болезненный тычок. Лицо гадко хрустнуло, и кровь, хлынувшая из носа, залила белоснежный халат. Удар оказался такой силы, что человек потерял сознание и упал тяжелым кулем на Малахова.
Вадим, все еще лишенный полной свободы, с трудом добрался до карманов халата и обшарил их. К счастью, там оказался нож для бумаги, видимо им и резали ленту. Через мгновение Вадим был свободен. Первое, что он сделал, — подпер железным стулом запорную ручку на двери, временно обеспечив себе убежище. Потом, не особо церемонясь, запаковал лентой, которая все еще валялась на столе, своего собеседника. Затем обошел комнату. Сейчас он не уделял внимания деталям и обстановке, ему было важно обеспечить себе безопасность. Других входов-выходов не обнаружилось, и в комнате Вадим оставался наедине со своим теперь уже пленником. На столе рядом с креслом удалось найти небольшую склянку с нашатырем. Вадим подобрал с пола ватку, ту самую, с помощью которой приводили в чувство его. Хорошая порция паров нашатырного спирта сработала безотказно. Человек неистово замотал головой и издал крякающий звук, как от удара в лицо.
— Представьтесь, пожалуйста. — Теперь хозяином положения был Вадим.
— Не твое… — Связанный, несмотря на свое плачевное состояние, решил погеройствовать.
В отличие от него Малахов изучал методы интенсивного допроса и ни на секунду не колебался в сомнениях — применять или не применять особые способы. Вадим не зло, но уверенно ткнул пальцем в нервный узел на шее. Человек взвыл.
— Эта болевая точка называется «крикатика», это тебе для информации, просто так. Я могу еще тебе рассказать одну вещь, но потом ты будешь мне рассказывать, да? — Вадим говорил спокойно и жестко. В его голосе не было никаких эмоций. — Так вот, смотри, у тебя лампа вот эта. Ты думал, что с ее помощью ты будешь меня пытать. Так вот, она включена через удлинитель. Я выключу эту лампу, мы же не варвары. Потом отрежу от удлинителя розетку. Ножичек я у тебя добыл, так что зачистить провод не составит труда. Потом ты сам, понимаешь, сам, именно сам, ведь ты не хочешь, чтобы я это делал больно и травматично, засунешь ее себе в уретру. Ты же человек тоже образованный, судя по халатику, да? Ну так вот, вторым концом я буду время от времени касаться различных точек на теле. Я знаю около сотни точек, которые приводят к разным эффектам. Если будешь молчать даже тогда, когда из глаз потечет кровь, я могу сделать так, что твои яйца закипят. Но есть еще варианты… Вот, например…
— Я профессор Сизов, один из руководителей проекта «О-Сознание», — выдавил из себя человек в халате.
— Ага, вспомнил! Но можно я звание буду опускать при беседе, да?
Малахов отошел назад к лампе, выдернул удлинитель и стал демонстративно его зачищать с одной стороны. При этом Вадим прекрасно понимал, что долго изображать из себя гестаповца он не сможет. Да и вообще этот спектакль с возможными изощренными пытками ему не нравился. Сизов ошалело смотрел на манипуляции Вадима. Потом без всякого вступления начал воодушевленно рассказывать.
— У нас нет никаких негуманных целей. Зона — это лучшее место для исследований, которыми мы занимаемся. Поймите, исследования пси-полей — это же прорыв в развитии человечества. Мы создали уникальные системы, позволяющие взять под контроль массовое сознание, мы смогли здесь, в месте концентрации самых страшных аномалий, установить мир и спокойствие. Конечно, не все шло гладко, но это нормально. Мы творили человека будущего.
— Вы — это кто? — спросил Малахов.
— Мы — это ученые, объединенные в рамках проекта «О-Сознание».
— Ученые бывают обезьяны, — мрачно произнес Вадим. — И зайцы.
Сизов нервно сглотнул и поглядел на Малахова, словно ожидая одобрения. Не дождавшись, продолжил:
— Кроме того, здесь появились уникальные технические возможности. Где еще найдешь такую антенну, словно специально созданную для наших целей? На ней мы сосредоточили все наши усилия. Мы взяли под реальный контроль всю Зону!
— А как же радар с внешним контролем?
— Не верю! Мы установили там оборудование несколько лет назад, радар прекрасно работал. Кстати, идея использовать старую принимающую антенну как основу передающей с синтезом апертуры —
