– И что тебе далась та дура малолетняя? – Вдруг вспомнила моя собеседница. – Конечно, оскароносица, сука она. Дура бездарная. Карански ее фамилия. Во, вспомнила наконец!
– Карански? А отец у нее кто, не знаешь?
– Никто не знает. Она сама не знает! Бастарды кругом пробиваются!
Моя попутчица так ничего и не поняла, когда на полном ходу я просто исчез из салона автомобиля. Как все пошло и однообразно. Я в очередной раз оказался болванчиком в руках кукловода.
Глава двадцать вторая
Жизнь в Службе дальней разведки достаточно скучна для рядовых сотрудников. Обычная аналитика, рутинные программерские переборы кодов и тому подобное. Но есть одно, что заставляет биться все сердца. Гонки во вневременном тоннеле. Да я уже рассказывал. В общем – завтра гонки.
Джованни сидел в глубине своего гаража и красил аэрографом дверцу желтого «Фиата». Где он их берет? После традиционных объятий, ничуть не преувеличенных, после угощения невесть откуда взявшейся граппой, после всего того, без чего ритуал встречи с радушным Джованни невозможен, разговор постепенно перетек в спокойное русло. Джованни чинил «Фиат» какой-то донны. Причем оказалось, что донна не имеет никакого отношения к нашей конторе, но выяснить ничего доподлинно не удалось. Джованни сыпал именами знакомых, моделями машин, сортами краски и грунтовки с такой скоростью, что понять всю взаимозависимость разрозненных элементов этого спича было невозможно. Но я особенно и не стремился. Что плохого в том, что Джованни делает свою работу спокойно и изящно?
– Слушай, Фарбер! А что у меня есть! – Джованни вдруг сам сменил тему разговора. – Мне подарили диски для «Порша»!
Он метнулся к дощатому сарайчику, пристроенному рядом с гаражом для воздушного насоса, и, погремев скопившимся там автобарахлом, извлек один за другим шедевры металлургии – широченные литые диски с сакральной эмблемой на оси. Полированный титан смотрелся на манер старого золота. Диски были и на самом деле прекрасны.
– Джованни, ты никак «Порша» завести себе захотел! Он ведь не копеечная машина, это подороже «Дуэ кавалли» будет, – подтрунил я.
– У меня есть очень хорошее предложение! Мне предлагают совсем неплохую «Таргу». Там совсем немного работы, так царапины, хозяин прогорел на своем ресторане и ему срочно надо деньги добыть. Так вот, за эту «Таргу» уже после покраски я могу выменять «Боксер» пятьдесят шестого года в идеальном состоянии! Ты не представляешь, что это за поршина!
Джованни был непревзойден. Откуда, кто и как ему мог предлагать эти машины? Какие неведомые силы руководили этим странным делом? Надо ли об этом думать? Наверное, не надо…
– Нет, ты посмотри, я совсем забыл! У меня есть противоугонная система от «Порша»! Я собственно ради этого и хотел тебя видеть! – вдруг вспомнил Джованни. Хотя я и сам к нему пришел, без всякого приглашения. – Вот смотри!
Джованни долго рылся в глубинах своего немыслимого гаража, наконец вынес картонную коробку. Самое интересное! При том, что весь гараж был неописуемого производственного вида, заляпанный краской, гидромаслом, какими-то невозможными органическими смесями, все, что Джованни выносил из гаража, было идеально чистым. Как и эта коробка.
– Вот смотри, мне это знакомый подарил. Тут прекрасная противоугонная система, но она немножко не работает.
То, что она не работает, можно было понять по обуглившейся плате и взорвавшейся микросхеме.
– Ты не мог бы починить? Я знаю адрес производителя, ты там можешь схемы узнать, тебе же раз плюнуть. Ведь не сложно, да?
Для Джованни мне все было не сложно.
– Да конечно! Какие вопросы. – Я тщательно переписал номер модели, вытравленный на печатной плате.
– А вот смотри, какая штучка! – Джованни стал мне демонстрировать брелок радиоуправления всей этой байды. – Посмотри, какой красивый!
Брелок был, ну, если не красивый, то по крайне мере, изящный и приятно ложился в руку. Из тех вещей, прикосновение которых к пальцам запоминаешь навсегда.
– Джованни, как моя тарантайка, как всегда идеально? – спросил я его о главном, ради чего собственно и пришел.
– Да не беспокойся! Ее уже перегнали к старту гонок! Она божественна! Ты победишь, как всегда? Фарбер, сынок, победи, а? Победи их! Вера будет тобой очень гордиться! – И откуда он знал, что будет делать Вера, если я выиграю гонки? Впрочем, Джованни все знал.
Потом мы долго говорили о всяких разностях, Джованни хвастался новым сварочным полуавтоматом. Он не успокоился до тех пор, пока у меня не стали получаться очень аккуратные швы. Потом я варил ему этим прибором какое-то крыло, потом, когда все было выпито и кончилось все вкусное, что дала на работу Джованни его жена, я откланялся и на прощание мы опять обнялись. Джованни почему-то опять просил меня победить всех, показать этим и не бояться тех. Что-то он очень расчувствовался…
Гонки! Это не только быстрое передвижение по указанному маршруту, это еще и все остальное, к нему прилагаемое, составляющее девяносто процентов всего действа.
По традиции на гонки собираются все. По той же традиции все мужчины, не пилотирующие болиды и не являющиеся секундантами и техниками, должны быть одеты во фраки и цилиндры. Дамы, естественно все, должны быть одеты – ах как! Хотя, в отличие от британских ипподромных традиций, могли обходиться без безумных шляпок. Ну, так сложилось…
Худощавый Карански был заметен в толпе издалека, благодаря светло-серому фраку и шелковому цилиндру таких же тонов. Босс выделялся не только изысканностью одежды, но и неуловимым умением носить ее, что дается не всем. Карански обходил строй в пятнадцать болидов. Впрочем, их число не менялось из года в год. У моего он остановился дольше обычного.
– Ну что, Фарбер, как всегда первый будешь? – пожимая ритуально мне руку, спросил Карански.
– Да, сложно сказать… Столько молодежи, через нее не пробиться, – поскромничал я.
– Ну-ну, не надо прибедняться. Куда им до тебя? Всякий успех достигается годами практики, тренировок и самоотверженного труда! Ты сам это знаешь! Я верю в тебя! – Чего это Карански понесло на плакатную лексику?
– Ну, не всегда так. Можно и Оскара получить на первой роли в кино. – Зря я это ляпнул. Ну, кто меня тянул за язык?
Карански как будто стукнуло током.
– Я говорил тебе, Фарбер, не лезь не в свое. Зря ты копал. Ой, зря. Мне искренне жаль. – Дальше обходить строй болидов он не стал.
Через мгновение в наушниках шлема опять зазвучал его голос:
– Фарбер, я открою тебе один секрет. Женщины, если они работают в Службе постоянно, в случае беременности высылаются в слип-моду. Навсегда.
Сука.
Несмотря на торжество, вспыхнувшее у меня внутри, было гадко.
– Фарбер! Я здесь! – Услыхал я наконец голос, который для меня был важнее всех побед во всех гонках.
Ух ты! Вера выглядела потрясающе! Невероятной ткани платье спадало тяжелыми складками с плеч. Казалось, что это просто поток расплавленного серебра струился от ее огненных волос. Впервые она воспользовалась косметикой. Странно. Я знаю ее столько лет, а вот на тебе, только сейчас понимаю, что люблю самую прекрасную женщину в мире. Что мне мешало раньше? Где оно, мое раньше? Неужели я был так глуп все эти годы? Вера продиралась ко мне сквозь небольшую толпу, образовавшуюся, как обычно, вокруг болидов. В какой-то момент, я видел это, ее остановил Карански. Они перебросились парой слов, и на Веру почему-то это произвело сильное впечатление. Она что-то очень резко ответила Карански и, не оглядываясь, продолжила свое движение ко мне.
– Что он тебе сказал!?
– Ну его, скотина он, – Вера была очень расстроена и возбуждена. – На фиг! Тоже мне, наместник неизвестно кого неизвестно где. Все! После гонки мы с ним вместе поговорим! Ты как? Готов?
