глазами на полях? Сидя в кабине, молодые ученые с волнением смотрели вперед Каждое новое пятно багрово-красных глин или голубое собрание растений заставляло их вздрагивать при мысли, что это и есть участок, отведенный для посевов. Само собой разумеется, что единственное место, невозбудившее у них в этом смысле никаких подозрений, и оказалось долгожданным опытным полем. Индира усомнилась.
— Что вы! — сказала она водителю. — Совсем не тут! Наверное, ошибка.
И только правильные ряды камней да столбики с надписями убедили ее, что они действительно прибыли к цели.
Ближайший участок представлял собой чистый кварцевый песок, быть может, с небольшой примесью бурого железняка и полевых шпатов. Светлый по окраске, он слабо согревался солнцем и мало подходил для развития силикатных бактерий, не говоря уже об азотфиксирующих. Естественно, что за трое суток здесь не произошло никаких видимых изменений. Пески остались такими же, какими были до опыта. Однако с педантизмом ученых Янхи и Индира взяли образчики грунта, чтобы проверить судьбу высеянных культур в лаборатории.
В сотне метров лежал другой участок, где наружу выходили светло-серые высушенные ветрами глины. Когда производился посев, они были скованы морозом. Сейчас, ближе к полудню, почва была согрета солнцем. Но ничего, радующего глаза исследователей, не оказалось и тут: та же сухая серая глина.
— Посмотрите, Янхи, — негромко сказала Индира, — не кажется ли вам, что глина чуть влажнее, чем прежде?
Марсианин попробовал на ощупь.
— Трудно сказать… Как будто чуть-чуть слипается… Но знаете, не стоит обольщаться. Ведь в тот раз ее схватил мороз, а нынче почва оттаяла. По утрам бывают туманы, случается, выпадает иней.
— Конечно, — с грустью признала девушка. — Но так хочется!..
И она бросила на юношу такой выразительный взгляд, что, имей Янхи возможность, он призвал бы на помощь все силы небесные, лишь бы увлажнить эту проклятую, безнадежно сухую глину…
Остальные следовали за микробиологами и ничего не говорили, понимая их состояние.
Третий участок находился довольно далеко, по другую сторону небольшой возвышенности. Когда Индира поднялась на гребень, сердце ее затрепетало от волнения. Посев № 3 был сделан на красных глинах, содержащих, кроме каолина, большое количество окиси железа.
Индира прекрасно помнила, как он выглядел трое суток назад: плотная кирпично-красная поверхность, яркая на солнечном свете. Теперь она казалась пестрой. Местами на ржаво-красном фоне отчетливо виднелись темные неправильные пятна, будто следы пролитой жидкости.
Не в силах сдержать волнение, девушка почти побежала туда. Янхи последовал за нею. Стоя на коленях, молодые ученые руками рыли почву.
— Успех? — еще издали спросил Элхаб.
— Да! — ответил Янхи. — Культуры развиваются и выделяют воду. Смотрите, почва стала заметно влажной.
Не требовалось никакого анализа. Каждый мог видеть разницу между участками почвы, где бактерии уже развернули свою деятельность, и глиной, не подвергшейся их влиянию. Правда, размножение шло значительно медленнее, чем ожидали. За трое суток бактерии могли бы покрыть гораздо большую площадь, но следовало учесть жестокие морозы минувших ночей, когда развитие, безусловно, прекращалось.
— Поздравляю, Индира! — серьезно сказал Ли Сяо-ши. — Это большая победа!
— Пока еще не очень, — возразила девушка. — Ведь здесь только пятна, а я надеялась, будут огромные площади…
— Неважно, совсем неважно! — вмешался Виктор Петрович. Чуть-чуть побольше тепла — и все войдет в норму. Самое главное — принципиальное решение.
— Здесь мы посеяли только чистые культуры бактерий, объяснила Индира, продолжая брать пробы. — Меня больше всего интересует судьба смешанных посевов.
— Бактерии и споры низших растений? — уточнил Яхонтов.
— Да, придется пройти на дальние участки.
Все пошли дальше. Четвертый участок и несколько следующих располагались рядом, по склонам небольшой ложбины. Почвы были однородны — темно-красные глины, — только самый дальний край изобиловал песками. Исследователи поспешили вперед, но остановились пораженные, едва перед ними открылась вся ложбина. Еще издали виднелись правильные разноцветные полосы, похожие на возделанные поля на Земле. Тут были представлены различные оттенки синего, голубого, сиреневатого, зеленоватого и бурого цветов.
Индира и Янхи бросились на колени у ближайшей полосы. Издали она казалась совсем синей. Когда подошли ближе, стало видно, что темно-красная, влажная на взгляд почва сплошь покрыта крохотными синими ростками. Астронавты плохо разбирались в марсианской ботанике, но Элхаб был опытным специалистом.
— Ведь это просто чудо! — воскликнул он, также опускаясь на колени. — Вы посадили здесь липао, и он уже дал всходы. Удивительно!
Это был своего рода лишайник, произрастающий на Марсе вдоль больших каналов, где почва изредка орошается. Он служил пищей для домашних животных в первые месяцы лета. К осени, а в особенности зимой, он погибал, превращаясь в грязно-бурую пыль. Его споры развиваются на следующий год.
Дальше были высеяны споры других степных растений. Для первых опытов лучше всего подходили различные виды мхов и лишайников. Короткий период роста позволял проверить результаты посева уже через несколько дней.
— Замечательно! — повторял Элхаб, подымаясь и отряхивая комочки глины, прилипшие к одежде. — Замечательно! Я знаю это место: лишенная жизни пустыня, никогда не получавшая ни капли воды. А сейчас мы видим первые всходы. Удивительно! Поздравляю вас, поздравляю!
В знак уважения к обычаям гостей, он протянул руку и в то же время бросил на Индиру внимательный, испытующий взгляд. Девушка поняла, но ничего не сказала. Только легкий румянец окрасил ее щеки.
— Не стоит обольщаться, — сказала она, поборов смущение, — это лишь начало, небольшая удача первого опыта. Серьезное значение эти опыты приобретут позже. Должны пройти годы, чтобы результаты стали заметны.
В словах Индиры не было какой-либо чрезмерной скромности. За несколько месяцев нельзя совершить глубокое преобразование природы. В бесплодных пустынях Марса было положено только начало того пути, каким шло в прошлом, да и в наше время еще идет, развитие растительной жизни в неблагоприятных условиях. Но в этом малом заключалось многое.
И на Земле существует группа так называемых литофильных, или камнелюбивых, растений, которые развиваются почти без почвы, на голых камнях. Этапы эволюции начинаются с того, что первыми здесь селятся микроорганизмы. Они создают некое подобие почвы в виде весьма тонкого, подчас невидимого слоя. Затем на подготовленной поверхности появляются низшие корковые и накипные растения. Их остатки создают подходящую почву для последующего развития простейших, далее лишайников, наконец, мхов. Одновременно разрушается поверхность камня и смешивается с гниющими под действием бактерий остатками примитивных растений. Образуется перегной. Так возникает настоящая почва, пригодная для высших растений.
Подобный процесс, но уже по собственной воле и в контролируемых масштабах, вызвали теперь Индира и Янхи. Он начался по их желанию и в том месте, где они захотели.
— Не нужно и преуменьшать значение достигнутого, — возразил Янхи, прислушиваясь к разговору. — Конечно, мы посеяли пока простейшие виды бессемянных растений, еще не имеющих практического применения. Но весна только начинается. Весь цикл развития этих форм заканчивается в неделю—десять дней. В разгаре лета мы сможем перенести сюда мицелий или споры грибов, которые годятся в пищу!
— Ты прав, — согласился Элхаб. — Я сегодня же дам распоряжение развести культуры в большом масштабе. Засеем площади по всей экваториальной зоне. А к осени попробуем посеять семена архары, гоянами и мехала.[2]
