уклонилась от его настойчивых губ. Одного раза было достаточно, чтобы понять, как классно он целуется, и Брук больше не хотела рисковать. Она запечатала свои уста так же надежно, как запирают двери в хранилище городского банка в Квиксилвере.
Тем более возмутительным было то, как предательски напряглись у нее соски. И все благодаря какому- то поцелую! Черт побери, даже подумать страшно, какие штуки начнет вытворять ее несчастное тело, если он решит заняться ею всерьез! Это не просто возмутительно — это стыд и срам!
У Брук вырвался едва различимый вздох облегчения: наконец-то он от нее отстал! Она постаралась улыбнуться самым оскорбительным образом и заохала:
— Ах-ах! Как страшно!
Он раздраженно прищурился.
О'кей, пожалуй, она поторопилась. Его не следовало дразнить, потому что через секунду он положил ладонь ей на затылок и снова принялся целовать. На сей раз Брук не успела сжать губы и его язык моментально ворвался в ее рот. Да, этот малый знал толк в своем деле!
В воздухе повис чей-то страстный стон, и Брук не сразу осознала, что слышит себя. Зато когда она это поняла, то мигом опомнилась, резко уперлась ладонями в стальную грудь и отпихнула его от себя что было сил.
Оказывается, оба они успели запыхаться. Увидев, как возбужденно сверкают его глаза, Брук с ужасом подумала, что наверняка выглядит не лучше.
— Ладно, — пробормотала она каким-то чужим, сиплым голосом. — Наверное, в чем-то ты прав. И мне следовало тщательно продумать свой план, прежде чем начинать действовать. Но то, что я совершила ошибку, еще не дает тебе право меня… меня лапать!
— Лапать вас? — Он явно удивился столь грубой формулировке. — Там, откуда я родом, это называется целовать!
— Зови это как угодно, только не вздумай повторять! — выпалила Брук, с радостью ощущая, как в груди снова вскипает праведный гнев. Это чувство было гораздо более уместно в данной ситуации, чем гнусное желание немедленно отдаться парню своей младшей сестры.
Он уселся на корточки, положив руки на колени и не сводя с нее своего наглого, откровенного взгляда.
— Боюсь, что не могу вам ничего обещать. Вы еще долго намерены дожидаться вашу сестру?
— Скорее всего она просто слишком разнервничалась, но наверняка появится здесь не позднее завтрашнего утра! — Ах, как Брук хотела бы на самом деле испытывать ту уверенность, какую стремилась продемонстрировать этому гнусному типу! Ее снедала неясная тревога. Вдруг с Ди что-то случилось? Вдруг к ним неожиданно нагрянул кто-то из братьев? Тогда ее опоздание объяснимо — Ди ни за что не позволит, чтобы Логан или Дин-младший потолковали по-свойски с этим красавцем.
— Насколько я могу судить, мне придется спать на этом чудовище, которое вам угодно именовать диваном? — Он выразительно кивнул в сторону продавленной кушетки, стоявшей у Брук за спиной.
Она в задумчивости прикусила губу. На этом ложе действительно можно переломать все ребра… хотя, с другой стороны, с какой стати она будет беспокоиться об удобстве этого мерзавца? Не слишком ли много он о себе вообразил? Может, он рассчитывает спать в ее кровати? Черта с два! Ни за что!
— Мы с Ди всегда спали прямо здесь, у камина. Если хочешь, я дам тебе целую кучу одеял.
— Пожалуй, я действительно лягу на полу, — пробормотал он, с опаской глянув на продавленный диван.
— Вот и договорились.
Когда через пять минут Брук вернулась с охапкой пыльных одеял, оказалось, что ее пленник снова собирается снять рубашку.
— Хм…. — Она с трудом отвела взгляд. — Вот, возьми! — Швырнув свою ношу на пол, Брук метнулась обратно в спальню, мечтая скорее оказаться подальше от мистера Скорострела.
— Подождите, нам еще надо поговорить.
Брук с раздражением заметила, что он и не думал просить: он требовал! Проклятый наглец! Что он себе позволяет?
— Что-то мне сегодня совсем не до разговоров! — Черт побери, опять она сболтнула, не подумав. И он снова извратит ее слова так, как ему угодно!
Внутренне сжавшись, Брук приготовилась услышать очередной двусмысленный вопрос о том, с чего это она так разволновалась. Однако ее ожидал новый сюрприз:
— Если я пообещаю вести себя прилично — вы останетесь?
Вот так дела! Впрочем, надо еще выяснить, о чем именно он так рвется говорить — и говорить ли? Она медленно обернулась и спросила, не скрывая недоверия:
— И о чем же мы будем толковать? — За время их шестимесячного романа Кайл только и делал, что предлагал «поговорить» о делах на фабрике и о ее карьере, а в итоге все сводилось к очередной попытке затащить ее в койку. Позже Брук довелось услышать собственными ушами, как Кайл жаловался одному своему дружку, что без толку потратил на нее целых полгода. При этом вместо ее имени он постоянно употреблял слова «фригидная сука». А через две недели он дал повышение другому контролеру из их группы, хотя Брук уже два года дожидалась перевода из категории «С» в категорию «В».
— О ваших делах на фабрике.
Столь простодушное признание ошеломило Брук настолько, что она забыла о своем решении не смотреть на него и подняла глаза. Растерянно хлопая ресницами, она повторяла про себя, что перед ней совершенно чужой человек, не знакомый ни с Кайлом, ни с тем, о чем она сейчас думала. Впрочем, он был не менее изворотлив, чем их управляющий. И опасен. Даже более опасен, чем тот, потому что внешне Лоте-су было далеко до этого красавца. Набравшись смелости и гордо расправив плечи, Брук строго спросила:
— С какой стати тебя так интересует то, что творится у нас на фабрике?
— Но ведь я же сказал, что хотел бы написать статью… — Он явно растерялся при виде столь ожесточенного отпора. Брук не спеша приблизилась к дивану и уселась на самый краешек. Одно подозрительное движение — и она до утра запрется у себя в спальне.
— Что еще я могу сообщить, кроме того, что ты уже знаешь?
— Давайте представим, что на моем месте перед вами сидит владелец фабрики…
— Алекс Брэдшоу? — подхватила она.
— Да. Именно он. Представьте, что он — это я. Что бы вы сказали ему, если бы имели такую возможность?
— И он стал бы меня слушать?
— Точно!
— Не для протокола?
— Не для протокола!
— Попробуй привести в статье хотя бы одно мое слово — и я затаскаю тебя по судам!
— Это будет только справедливо!
Брук не в силах была побороть искушение высказать то, что давно наболело. А у такого добросовестного работника, да вдобавок контролера, успело наболеть ох как много! Она откинулась на спинку дивана и сунула руки в карманы джинсов, со вкусом прикидывая, с чего бы начать.
— Ну, первым делом я бы сказала ему, что он просто потрясающий засранец!
— Почему?
— Потому что пустил все дела на самотек! Он же лез из кожи вон, чтобы спихнуть старину Дональдсона с его места, а как только добился своего и получил фабрику в полную собственность — думать про нас забыл!
— Значит, он завладел фабрикой обманным путем?
— Не совсем так. По городу давно ходили слухи о том, что Дональдсон в пух и прах проигрался на бирже и ему до зарезу нужны деньги, чтобы расплатиться с долгами. Он бы все равно продал фабрику, но Брэдшоу воспользовался ситуацией, предложив заниженную цену.
— А Дональдсон уступил, не торгуясь?
— Вряд ли в его положении можно было торговаться.
