– Дроздовская? – не веря своим ушам, повторила Катя. – Юлькина сестра?
– Ой, точно, она! – хихикнула Лариса. – А я и забыла. Слушай, Катя, она потрясающий, гениальный врач. Всего за один сеанс вернула мне веру в себя. Я ощущаю себя абсолютно счастливой.
– А как она это делает? – заинтересовалась Катя и присела на соседний, Юлин, стул. Она подумала, что, может быть, ей самой стоит обратиться к Дроздовской за консультацией по поводу галлюцинаций. – Гипнозом?
– Ты что? – возмутилась Бондаренко. – Каким гипнозом? Во-первых, я совершенно не поддаюсь гипнозу. Я это знаю точно. Во-вторых, мне это не нужно. Нет, мы просто с ней поговорили.
– Поговорили? О чем?
– О чем? – Лариса сморщила лоб и неопределенно махнула рукой. – Да обо всем. О жизни, о творчестве, о погоде...
В этот момент в кармане Катиного рабочего халата завибрировал мобильный телефон.
– Ну ты где, мать? – раздался в трубке голос Богданова. – Я уже внизу.
– Иду, – ответила Катя. Ее немного покоробило фамильярное «мать», но она быстро себя одернула. Мало ли, может быть, среди телевизионной богемы так принято.
– Вот черт, – пробормотал Андрей, когда спустя десять минут Катя захлопнула за собой дверцу машины. – Поехали скорее, а то мне так и кажется, что сейчас Юлька выйдет из служебного входа.
Кате было хорошо знакомо это странное чувство. Первое время после гибели мужа она постоянно видела Костю в толпе.
Богданов с визгом сорвался с места и покатил по Садовому кольцу.
– Ну, здорово! – Андрей наклонился и чмокнул Катю в щеку. – Как тут столица? Замерзает?
– Да уж, – кивнула Катя и поежилась. Они как раз миновали огромный термометр, столбик которого опустился до отметки -12, – что-то больно рано в этом году зима пришла...
– А я сегодня только из Тбилиси. В командировку мотался. Вот там красота, доложу я тебе, теплынь пятнадцать градусов, золотая осень. Голодная? – деловито осведомился Богданов.
– Честно говоря, да, – смущенно рассмеялась Катя.
– Тогда в «Папарацци».
Как и в прошлый раз, в ресторане было шумно, дымно и пьяно. Богданов заказал запеченную свиную ногу с картофелем и овощами под названием «Бомба».
– Целый день ничего не ел, – пояснил он свой выбор, – утром в самолете впихнул в себя какую-то муть, и все.
Катя ограничилась жареной на углях форелью «Рейтинг».
Официант прикатил тележку с тарелками и бутылкой белого «Шардонне», сфотографировал по традиции гостей и удалился. Катя поразилась размерам блюда, которому Андрей отдал предпочтение.
Она быстро насытилась и потом лениво ковырялась вилкой в форели, потягивая вино и наблюдая украдкой, как ловко Богданов разбирался с гигантским куском мяса.
– Ну, как «Бомба»? – улыбнулась Катя, когда Богданов отодвинул от себя опустевшую тарелку, и залпом допила вино.
– Отлично! Только больно быстро проскочила, не успел насладиться как следует, – прищурился Богданов, прикурив сигарету. – Ну, это-то ладно. Я тебе сейчас такую бомбу расскажу! Закачаешься!
Подскочил официант и снова наполнил Катин бокал. Поставил перед Андреем чашку с двойным «эспрессо». Богданов от спиртного отказался, так как был за рулем.
– Я так сопьюсь, – вздохнула Катя.
– Не боись. – Андрей неторопливо развернул сахар, бросил в кофе, медленно размешал.
– Андрей, не томи, – взмолилась Катя. Она уже слегка захмелела и расслабилась. – Рассказывай.
– Есть у меня дружок один, весь из себя засекреченный. Сколько лет его знаю, так до сих пор и не понял толком, чем он занимается. Вроде какой-то аналитический центр возглавляет, а я так думаю, он фэсбэшник. – Богданов выпустил кольца дыма. – Я попросил его справочки навести, по поводу Юлькиной семьи. Откровенно говоря, не надеялся, что он что-нибудь откопает. Вдруг звонит он в субботу и выкладывает совершенно фантастическую историю. Знаешь, Катюха, мне теперь кажется, что Юлька вполне могла сама... Наследственность у нее.
– Да что за история-то?
– Папаша Юлькин, прикинь, убил из ружья лучшего друга, некоего Крымова, а потом и сам застрелился.
– Как так? Почему? – Сердце Кати неистово забилось, по затылку побежали мурашки. «У меня мурашки от моей Наташки», – совершенно некстати вспомнилась дурацкая песенка.
– Почему? Хороший вопрос... Кто же их, психов, разберет. Умом, видать, тронулся. – Богданов придвинул к себе Катин бокал, налил вина и выпил одним глотком.
– Тогда все зря... – тихо пробормотала Катя. Но Богданов услышал.
– Что зря? – насторожился он.
– Понимаешь, – взволнованно начала Катя и вкратце поведала Богданову свой план, – Фаина Ильинична обещала поднять документацию по роддому, в котором Юля родилась. И теперь получается, если тайна открылась, напрасно я занятого человека побеспокоила. Она ведь искать будет и ничего не найдет, только время свое драгоценное потратит.
– Пусть ищет, – резонно заметил Андрей. – Ты ее поблагодаришь, таким образом избавишься от чувства вины, а она будет рада, что сделала полезное дело.
– Ну, может, ты и прав, – неуверенно протянула Катя.
Богданов доставил Катю до дома, посигналил на прощание и укатил.
В подъезде не горел свет. Кате вдруг стало жутко. Она вспомнила, как вчера вечером, когда Люка привезла ее, от входной двери метнулась какая-то темная тень. Тогда Катя не обратила на этот факт внимания, сейчас же испугалась вдвойне – за вчера и за сегодня.
Она набрала в легкие побольше воздуха и ступила в черную дыру парадного. Внезапно сзади раздались торопливые шаги. От страха ноги у Кати подкосились, она ухватилась рукой за косяк.
– Что, опять лампочку сперли? Слава богу, это был всего лишь сосед.
За дверью надрывался телефон. Катя долго не могла отыскать ключи, нащупала на самом дне сумки. Пока вытащила, пока отперла замки... Телефон все звонил. Влетела в квартиру, бросила сумку на пол, схватила трубку.
– Здравствуй, – услышала Катя и сразу узнала бывшую родственницу.
– Что тебе нужно, Марина?
– Мне нужно с тобой поговорить, – после небольшой паузы сообщила та.
– О чем? О чем нам с тобой разговаривать? О том маскараде, который ты мне устроила?
– Что ты несешь? Каком маскараде?
– Послушай, я только что пришла с работы, устала, – вздохнула Катя, присаживаясь на коридорный пуфик и стаскивая сапоги. – У меня куча проблем, и мне совершенно недосуг выяснять с тобой отношения.
– Ты должна меня выслушать!
– Никто никому ничего не должен. Помнишь эти слова? Ты сама сказала мне их однажды.
– Да забудь ты свои обиды! Тебе грозит опасность, понимаешь?
– С чего ты взяла? – оторопела Катя.
– Я знаю! – в отчаянии выкрикнула Марина и тут же продолжила приглушенно: – Черт, Варька проснулась. Я перезвоню...
Опасность... Она сказала – опасность. Катя выронила трубку и закрыла лицо руками.
Глава 36
– За что, Наталья Андреевна? Что я такого сделала? – вскричала секретарша Оленька. Из ее глаз фонтаном брызнули слезы. Как у персонажа из мультиков, которые Наталья с Павлушей так любили смотреть вместе.
– Я могла бы сказать, что вы – нерадивый работник. Но это была бы явная ложь, а я ненавижу ложь. Вы – исполнительная, трудолюбивая и неглупая.
– Но тогда почему? – Оленька всхлипнула, ее хорошенькое личико некрасиво сморщилось.
