Мейон не сомневался, что апотекарий уйдет без него. Силы Архиврага окружили воина. С его брони была содрана краска и знаки различия. Глубокие рваные раны покрывали руки и туловище. Мускулы горели от усталости. Скоро даже его неукротимая сила подойдет к концу, и враг убьет его. Только гнев удерживал воина на ногах, позволяя продолжать битву. Смерть пыталась коснуться воина, но неутолимая жажда сражения отталкивала ее.
«В глазах смерти вы ярость. В ее цветах вы возрожденные жнецы. Никто не скроется от вашего гнева», - вспомнил Мейон молитву, которой капеллан Апполл побуждал Роту Смерти к войне. До сих пор, он лишь касался рычащего в нем зверя. Прежде он не смел полностью отдаться шепоту, царапающему его разум. Но здесь, на беззвездном Арере, во тьме коридора, Мейон перестал сопротивляться. Он позволил опуститься красному туману, чтобы осветить его мир вихрем крови. Он ощущал, что гнев поглощает его, тень в разуме…
Стаккато мини взрывов вырвало Мейона из горячки. Он ощутил, что давление врагов за спиной ослабло и можно отступить. Он рискнул взглянуть через плечо и увидел Амару. Технодесантник стоял в середине коридора как мстительный демон, четыре руки его серво-упряжи плевались смертью из множества лазерных резаков и плазменных горелок. В живых руках Амару нес силовой топор, Кровавую Шестерню. Технодесантник выковал оружие сразу после возвращения с Марса. Искрящееся лезвие было сработано в виде зубчатого колеса гигантской машины. Оружие совершенной красоты и ужасной силы, оно было венцом искусства Амару. Кровавая Шестерня поднялась и упала, как рычажок в старинном стенотипе, когда технодесантник зарубил воина Архиврага беспощадным ударом.
- Быстро, брат, отступай, - крикнул Амару и разрубил другого космодесантника Хаоса от плеча до таза. – Отступай, немедленно.
- Микос, - Мейон осмотрелся. Он давно потерял из виду другого Расчленителя, но его иконка все еще горела. Он был жив, по крайней мере, сейчас. - Мы не можем бросить его.
- Они скоро опомнятся.
Мейон проигнорировал предупреждение технодесантника, и проломился мимо другого врага туда, где ретинальный дисплей указывал местоположение Микоса. С огромным усилием он отбрасывал трупы, пока не увидел знакомый пепельный шлем.
- Я нашел его, - Мейон всадил цепной меч в бедро наступающего противника, схватил Микоса за наруч и вытащил из-под горы мертвецов.
- Ты сможешь его нести? - Амару не хотел никого оскорбить.
Мейон зарычал, высвободил меч из вражеской плоти и обезглавил космодесантника Хаоса.
- До Кретации и обратно, - рыча от напряжения, он поднял Микоса на плечи.
Технодесантник кивнул и отрубил вооруженную руку очередному предателю, прежде чем снести ему голову. Ярость Амару была методичной, агрессию плоти умеряла холодная эффективность его машинной составляющей. Мейон завидовал спокойствию воина. Хотя он знал, что когда-нибудь ярость технодесантника вырвется на свободу. В тот день Мейон пожалел бы врагов Ордена.
Амару выдернул топор из нагрудника космодесантника Хаоса и бросил через голову Мейона пылающий контейнер.
- Бежим.
Харахел оттолкнулся от земли и поднял плечами груду обломков и трупы с оторванными конечностями. Он чувствовал, как под броней ускорились двойные сердца, чтобы насытить кровоток обезболивающим. Злые руны вспыхивали на дисплее оптики шлема, когда она попыталась и не смогла сфокусироваться. Линзы были расколоты. Вскочив, он выплюнул проклятие и снял разбитый шлем. Оружейники Ордена получили новую работу. Он прикрепил шлем на бедро и перевел дыхание, пока глаза приспосабливались к темноте. В воздухе повисла густая тишина. То была почти болезненная разница, с какофонией сражения которой предшествовал взрыв. Харахел прислушался – нет ли врага – но не услышал ничего, кроме своего дыхания. Взрыв уничтожил коридор, его подпирал разбитый рокрит и мертвецы. Расчленитель стал искать свое оружие, шаря по обломкам и телам рядом с ним.
- Сгнои тебя туманы, – сказал он. Ругаясь от усталости и злости, Харахел пнул в грудь космодесантника Хаоса. Керамитовый череп, украшавший нагрудник воина, раскололся от удара. Не было и следа эвисцератора. Его оружие исчезло. Харахел пошатнулся вперед и ухватился за упавшую опорную балку. Впереди было движение. Две фигуры – одна присела над другой. Он пошел к ним на ватных ногах, стараясь остаться в сознании.
- Нисрок? - крикнул Харахел, обезумев от химии, которая поддерживала его, пока тело исцелялось. - Брат?
Он приблизился и остановился, когда рассмотрел броню присевший фигуры. Она была не белая, как у апотекария, и не темно-красная, как у Барбело, но яркая, артериально-алая. Харахел шагнул вперед и увидел, что Барбело лежит у ног фигуры. Нагрудник сержанта был вскрыт, а органы разбросаны по земле. Харахел оскалился и зарычал.
Сгорбленная фигура повернулась и выпрямилась. Свежая кровь окрашивала гротескные доспехи, очерчивая контуры медных символов разрушительных сил. Черепа на ржавых цепях громыхнули, когда космодесантник Хаоса встал. Он был движущимся подобием смерти. Оскверненный цепной топор залаял в его руке.
Харахел схватил шлем и, забыв о ране, шагнул к врагу. Он отомстит за сержанта. Предатель заплатит за кровь.
- Черепа для Его трона, - проревел воин Архиврага через решетку микрофона в форме черепа, и бросился на Расчленителя.
Харахел перехватил руку врага, когда тот рубанул цепным топором, крутанулся и впечатал свой шлем в голову предателя. Потом ударил локтем в левую линзу врага. Предатель взревел, когда осколки бронестекла вонзились в глаз, и судорожно ударил свободной рукой. Челюсть Харахела сломалась, когда кулак в латной перчатке врезался в незащищенное лицо. Харахел изо всех сил удерживал вооруженную руку противника и, выплюнув кровь и зубы, ударил по оставшейся линзе предателя. Боль пронзила череп Харахела, его усиленный скелет запротестовал против такого обращения. Голова предателя дернулась назад, и он потерял равновесие.
- Умри! - заревел Харахел и удалил шлемом по голове космодесантника Хаоса. Хватка врага на цепном топоре ослабела. Расчленитель бил снова и снова используя шлем, как молот, и швырнул предателя на колени. Цепной топор загремел по земле, когда враг лишился сознания.
- Умри! - тело предателя обмякло, но Харахел держал его и продолжал молотить. - Умри! Умри! Умри!
Только когда его шлем был искорежен до неузнаваемости, а голова врага превратилась в кровавые брызги на стене, Харахел позволил телу упасть. Гигант Расчленитель хрипел от усталости, кровь предателя капала с его лица. Он зарычал и стиснул кулаки, борясь с желанием проломить стену.
- Огради меня от потребности в крови. Дай моей душе броню против Жажды. - Харахел посмотрел вниз на труп Барбело. – Позволь мне убивать тех, кто хулит твоих сынов, - чуть успокоившись, Харахел опустился на колени и снял шлем Барбело. - Прости меня, - сказал он, и возложил шлем на свою голову. Оба ретитнальных дисплея загорелись символами соединения, когда шлем сержанта синхронизировался с его броней. Харахел вызвал иконки отделения и порадовался, что браться еще сражаются. Харахел забросил тело Барбело на плечо, подобрал упавший цепной топор и отправился к «Ворону». – Ну, брат, нужно пролить еще много крови.
«Ворон» превратился в пылающий остов из обугленного метала и разбитого керамита. Внутренний двор был занят. Вражеские штурмовики сидели на верхних платформах как птицы падальщики, их оружие высматривало цели. Больше полудюжины утроились на корточках и возились с ранами, которые перед гибелью нанес им «Ворон».
- Мерзавцы! Сангвиний выпей вас досуха, - Нисрок открыл огонь и разнес ближайшего врага градом зарядов. В разуме Расчленителя не было места страху. Если он пойман в ловушку на Арере, то будет убивать врагов, пока смерть не придет, чтобы остановить его. Апотекарий нырнул под прикрытие металлического контейнера, когда к нему рванулись убийственные болты и выстрелы мельт.
