– Надеюсь, еще встретимся. Вы же не на один вечер к нам. Счастливо пообщаться с сыном…
Лицо Марии вдруг стало грустным. Я уже собрался поцеловать ее руку, ведь подаст на прощание, однако женщина лишь кивнула, на мгновение прильнула ко мне и сразу отпрянула. Только на мгновение, и так хотелось вслед за Фаустом его остановить…
Как поймать ускользающий луч? Только что маленькая женщина стояла рядом, и вот ее уже нет, лишь у растущих чуть дальше кустов мелькает красная маечка, огненные волосы и повязка у локтя на руке…
– Вы – Тамбовцев? – Рядом со мной нарисовался мужчина в легкой курточке, под которой легко прятать ствол. Уж явно не из гостиничной обслуги. Фигура не та. Горой мышц не блистал, просто чувствовалась в спросившем та сила, которой не обладают накачанные до безобразия культуристы. И возраст – слегка за тридцать, когда в дополнение к ловкости и умению прибавляется опыт.
– Так точно. – И откуда из меня прут позабытые обороты?
– Пройдемте. Вас уже ждут.
Связь у них работает что надо. И никаких мобильников и Интернетов.
Мы прошли заасфальтированными дорожками до сравнительно большого дома у самого берега озерка. Внутри в холле за столиком сидел еще один мужчина, чуть помоложе провожатого. Только этот даже не думал прятать подмышечную кобуру. Джинсы, черная футболка… Мол, зачем стесняться среди своих?
Оба аборигена здешних мест обменялись понимающими взглядами.
– Ждет, – снизошел до озвучивания дежурный в холле.
Вслед за провожатым я поднялся на второй этаж.
Вот уж не думал о том, что к сыну будут провожать сотрудники органов, едва не передавая меня по эстафете.
– Вам сюда, – кивок на ничем не примечательную обитую кожей дверь без какого-либо номера или таблички.
Комната для свиданий? Вообще-то, Валерка вполне мог спуститься навстречу.
Валерка наверняка так бы и сделал, в пределах допусков каждый перемещался по периметрам абсолютно свободно, только ждал меня не сын.
– Ну, здорово, Тамбовцев! Как хоть добрался?
И я оказался в объятиях Константина. Старый друг, который лучше новых двух. Мы даже виделись с ним не так давно. Буквально незадолго до Катастрофы.
– В общем, нормально. Почти.
Папиных родителей я почти не помню. Отдыхал пару раз в их деревне еще мальчишкой, когда был жив отец. Потом его не стало. Дед писал письма, просил привезти меня на лето, даже мотоцикл обещал купить, но мама так и не собралась, а одного меня в такую даль, да еще с пересадками, не отпустила.
Потом как-то быстро, один за другим, умерли и дед с бабушкой. Не помню, кто первый.
Я так и не побывал на их похоронах.
Юность – не время для долгих переживаний. Подошла к концу школа, и понеслось. Учеба, служба, семья. Распад Союза, поиски работы, круговорот дней…
Каюсь, я редко вспоминал деда Ивана и бабушку Полю. Я очень виноват перед ними.
А вот сейчас – накатило. Даже не сейчас, чуть раньше, но тогда я лишь строил планы, но ничего не делал для их осуществления. Но вот потянуло так властно, что я бросил обычные рассуждения, с трудом отыскал в бумагах название деревни, которое не позабыл, может, и не знал толком, и отправился в путь.
Или просто пришло время отдавать долги?
Машины у меня уже несколько лет не было. Как-то не требовалась. Город не настолько велик, ездить одному некуда, проще уж воспользоваться автобусом, а где и пройтись пешком, но только не возиться с капризным транспортным средством. Пленять ветреных красавиц? Поздновато, однако. Они давно заглядываются на молодых, да и мне нужны не слишком.
Теперь я сильно пожалел об отсутствии колес. Насколько все было бы проще! Прежде – до Пскова, затем – до Гдова, и там, на старом автовокзале, я узнал, что до нужной мне деревни автобус ходит раз в сутки. С самого утра. Иначе говоря, уже давно ушел, и ждать другого не имело смысла.
Не повезло.
Впрочем, неприятно, но не смертельно. Я перекусил в какой-то кафеюшке неподалеку. Салатик, суп, второе… Не скажу, чтобы ранний обед был особо вкусен, но в жизни частенько доводилось есть похуже. Главное – желудок набит, и чувство голода в ближайшее время мне не грозит.
Спиртного я брать не стал. Не те времена, чтобы путешествовать хотя бы слегка поддатым. Да и не люблю туманить мозги без особой на то причины.
Пара кругов, десяток вопросов, и мне удалось поймать почти попутного «левака». Дороговато, но выбора не было.
Весьма скверная дорога шла лесом. Потом, после очередного поворота, началась обыкновенная грунтовка. Счастье, что дождей давно не было и она не превратилась в царство грязи.
Настоящая весна еще только начиналась, и лишь в паре мест мне удалось заметить пятнышки молодой травы. А так – нечто пожухлое, прошлогоднее, недавно освободившееся из-под снега.
«Нива» с разгона нырнула в речушку, проскочила и остановилась на другом берегу. Речка была мелкой, из тех, что курица переходит вброд. Самое удивительное – я ее помнил. Даже то, как дядя, муж сестры отца, вез нас через нее на здоровом грузовике.
Как давно это было!
– Ну, все. Тебе – туда, – кивнул водитель. – Тут километра полтора от силы. Или, хочешь, подброшу?
– Дойду, – отмахнулся я.
Чтобы старый пехотинец боялся пройти подобную дистанцию?
– Счастливо тебе!
– Тебе тоже. – Я закинул на плечо сумку, бывшую моим единственным багажом, и двинулся по дороге.
Где-то в лесу пела неведомая птаха. Я шел, курил и наслаждался природой. Нет, действительно. Как ни грустна была цель визита, что-то есть особенное в подобном практически нетронутом людьми лесу. Этакое посконное, наводящее на мысли о связи поколений и земле, которая когда-то нам была дана.
Малая родина предков, в незапамятные времена ставшая большой страной. Я-то родился не здесь, но сейчас почувствовал связь со всей вереницей людей, от далеких дней живших здесь, трудившихся, а в случае нужды защищавших эти края.
Лес кончился быстро. С опушки открылась деревня. Она даже в воспоминаниях была небольшой. Типично русская, словно сохранившаяся неизменной с какого-нибудь позапрошлого века, с потемневшими от времени и непогоды избами, с полями и лугами вокруг, с лысой песчаной дорогой, служившей одновременно улицей.
Точно не помню, как тогда, но сейчас она казалась совершенно заброшенной. Мой случайный водитель сам давно не был в ней, потому точной информацией не обладал, но все-таки, по его словам, кто-то жил здесь до сих пор.
Заборы покосились, кое-где вообще рухнули от старости. Две крайние избы стояли заколоченными. Я не знал, где именно обитали дед с бабкой. Слишком много лет минуло с тех пор и много событий. Помню кадку с водой, в которой плавала клюква, и я пил кисловатый напиток, подцепляя деревянным ковшиком. Помню погреб, где запер деда, а сам гордо ходил рядышком часовым. А больше, собственно, ничего.
Третья по счету изба оказалась обитаемой. Во дворе копошилась какая-то старушка, заметила меня, повернулась, подслеповато уставилась на незваного гостя.
– Здравствуйте, бабушка! – Я подошел к самой калитке, но внутрь заходить не стал.
– Здравствуй, сынок! – Старушка пригляделась повнимательнее, пытаясь определить, какое дело могло привести меня в эти края.
И впрямь, какое? В чем смысл моего появления здесь после столь долгого отсутствия? Кому нужно запоздалое раскаяние? Уж вряд ли соседям, которые в те времена еще не были такими старыми. Сестра отца? Я даже не ведаю, жива ли она? Были ли у нее дети? Были, наверное, хотя я абсолютно не помню
