военного-то не вышли? Почему именно на тебя? Крот? И явно не из нас. Если бы на всех, плакали бы у кого- то погоны. Скорее же – отправился бы немалый чин самым срочным порядком принимать под командование отдаленную группу войск и не долетел. Самолеты падают, ничего в том странного и диковинного нет. В спокойные времена съезжали, ежели с нужным человеком на борту, а уж теперь…
Бронетранспортер пустился в обратную дорогу и вновь стал придвигаться поближе.
– Эх, гранатомет бы сюда! Согласен на какую-нибудь простенькую «Муху»!
– Фантазия у тебя, – без тени восхищения или иронии вымолвил Константин.
– Не фантазии, а мечты. Устал смотреть на непрерывное погружение страны в глубокую… В общем, имеется у человека подобное место. И у животных тоже.
– Имеется, – согласился старый приятель, а затем неожиданно спросил: – Обалдеть! Значит, некоего приватизатора ты убил из мечты?
Вот те на! И ведь, похоже, знал. Еще тогда знал. Не ведаю, каким образом. Но – не выдал, напротив, прикрыл и вывел из-под подозрения.
– Из чувства справедливости. Очень уж многие преступники стали умирать своей смертью, хотя веревки им мало. Требовался минимум тупой топор с посредственным палачом. Чтобы подольше помучались.
– Мобильник оставил на месте, сам же быстренько смотался, выстрелил – и назад. Так?
Бэтээр тяжело взревел на подъеме. Странно разговаривать, когда в стороне катается грозная машина. И не просто катается – ищет, стережет…
– Ты там, случайно, не прикрывал?
– Я и не знал. Между прочим, помог тебе не только непрерывный сигнал из одного места, но и то, что поначалу никто не поверил в возможность попадания из стандартной армейской винтовки с такого расстояния. Вот и искали снайперское логово поближе. Я до сих пор не представляю, каким образом ты с первого выстрела его уложил?
– Мне помогло острое желание расквитаться. Второй раз подобный случай мог бы не представиться. Даже винтовку не пожалел. А ведь пригодилась бы…
Как я пристреливал «СВД» – отдельная песня. Поиск безлюдных мест, измерение расстояний, а уж боеприпасов ушло!..
Бронетранспортер проехал мимо. Скоро он почти скроется с глаз, а там развернется и покатит обратно.
– Н-да… – протянул генерал. – Не помешала бы…
Перед лицом возможной смерти люди становятся откровеннее. А Костя-то не прост. И тогда спас меня, зная практически все. Или – догадываясь практически обо всем.
Судьба постоянно сводила меня в прежние годы с хорошими людьми, и лишь благодаря этим знакомствам я до сих пор ощущаю поддержку. Сейчас еще веселее – оказаться в числе заговорщиков. Рядом с ними кто я такой, чтобы делиться со мной тайнами? Тем не менее…
Когда-то я сильно надеялся – найдутся люди, которым дорога страна, а честь – не пустой звук. Потом отчаялся, махнул рукой, и вот теперь под занавес жизни Его Величество Случай преподнес мне роскошнейший подарок. Хоть благодарственную молитву возноси.
Главное – не было бы поздно. Советское наследие давно проели, нового ничего не создали, а старое пришло в негодность.
Правда, новое во всем мире вообще накрылось медным тазом. Так что вдруг наша крайняя отсталость сыграет хитрую штуку, и мы окажемся впереди? Если сумеем вернуть престиж простым профессиям и воспитать новые поколения тружеников. Пока старые окончательно не ушли.
Ничего. Последствия Катастрофы минуют, и мы еще вернемся в космос. Первыми, как в далеком шестьдесят первом году. Новое правительство просто обязано оказаться лучше предыдущих. Некуда уж хуже, вообще некуда. Разве что оккупационный режим – и то люди находили силы бороться против, поддерживали друг друга.
– А водитель твой на самом деле заболел? Или? – воспользовался я моментом откровенности.
– Или, – признался Костя. – Возникло подозрение, что данный товарищ нам совсем не товарищ, а напротив того – стукачок. Вот и пришлось на всякий случай положить его на операцию.
Душа человек! Мог бы и шлепнуть, раз такое дело!
Попробовать отвлечь внимание противника? Если я объявлюсь в стороне, скажем, вон там, где хватает кустов, бронетранспортер пойдет в атаку, а Линевич тем временем может попробовать проскользнуть в другом месте.
Не годится. Против брони не выстоять, схватка займет минуты, а там патрулирование могут возобновить, и никуда Константин уползти не сумеет.
И Серегу некуда деть. Пусть он десяток раз предлагал пожертвовать им, пока он будет во врагов стрелять, жить-то потом как?
По-любому, выбраться отсюда вряд ли суждено. Дневная жара заметно спала, вечер приблизился вплотную. Наверняка сейчас к противнику заявится подмога. Не дураки же, просто обязаны попытаться покончить с нами до темноты.
– Едут. – Я первый услышал вдалеке гул моторов.
Выбора нет. Долго не побегаем, на пост не прорвемся, на месте тоже поляжем наверняка. Один раз повезло, теперь враг будет осторожнее. Сообразили же – первая партия нами выиграна.
– Едут, – эхом откликнулся Линевич.
Надо бы оттянуться подальше в лес, да интересно, сколько их пожаловало по наши души? Плюс – еще кто-то в любой момент может зайти с тыла.
Вдалеке, подпрыгивая на неровностях, словно корабли на море, шли три боевые машины пехоты. Бронетранспортер застыл на месте, поджидая подкрепление, из командирского люка выглянул кто-то в шлемофоне. Раньше побаивались, прикрывались броней, теперь бояться перестали.
Техника сошлась. Явно старший из прибывших принял рапорт. Разобрать и расслышать нам было не дано, только оставалось разглядывать далекие фигурки.
Потом тот, с бронетранспортера, явно получив разнос за потерю людей, полез к себе.
Одна из бээмпэшек тронулась правее нас, две другие почему-то остались на месте.
Мы тянули, пытались разгадать замысел. Козыри были не у нас, сплошные шестерки на руках – и нет возможности передернуть и смухлевать.
Люк на башне приоткрылся. Выглядывать в открытую и подставляться под пули неведомый военный не собирался. Береженого бог бережет.
Все равно стрелять далеко. Противное дело – когда свои по другую сторону прицела. Чем солдатики-то виноваты? Они получили приказ, а справедливый ли, в армии спрашивать не принято.
Я думал, сейчас командир будет вглядываться, оказалось – говорить. Откуда-то взялся простейший рупор, только слов на расстоянии разобрать мы не могли.
Не иначе предложение сдаться. Больше предлагать нам нечего. Разумеется, без гарантии сохранения жизни. Как вариант – мы выйдем, тут нас сразу и шлепнут. Просто и надежно.
БМП постояла на месте, затем тронулась в нашу сторону. Опять застыла, и предложение было повторено. Для нас – вновь неразборчиво. Лишь долетели отдельные слова: «Генерал Линевич» и «через пень коромысло».
На лице Кости вдруг появилась улыбка.
– А ведь это наши. Через пень коромысло – любимое выражение одного хорошего человека. Того самого, кто предложил прибыть на пост. Так что…
Хотелось мне внести нотку скепсиса, любую фразу можно превратить в ловушку, однако чем мы рискуем?
Город умирал. Медленно, как порой угасает смертельно больной человек. Вроде бы еще жив, даже способен иногда приподняться с постели, но костлявая с косой уже близко, и ничто не в силах остановить ее.
Воду, газ и свет теперь давали строго по часам – утром и вечером. Производство практически застыло. Торговле наступил полный звездец. Банки так и не заработали, ссылаясь на происшедшую Катастрофу и гибель большинства данных. Самое интересное – почему-то остались сведения о взятых населением кредитах, и, невзирая на обещание правительства дать отсрочку платежей, возвращения ссуд требовали
