СуперСловесные книги действительно можно открывать лишь три раза, то библиотекам конец! А этот угловатый фургон, этот странный болт? Что все это значит? Я вздрогнула. Неужели в новой системе столько недостатков, что ради сохранения их в тайне приходится убивать людей? Если так, то «три прочтения» — это еще цветочки. Приказ о моем переводе пришел в папку Глашатая из Главного текстораспределительного управления. Может, меня не без причины сместили: вдруг охваченная горем стажерка начнет задавать неудобные вопросы? Если так, то Хэвишем погибла вовсе не в результате несчастного случая!
— Неприятности? — спросил Арни, почувствовав мое беспокойство.
— Возможно. Мисс Хэвишем была уверена, что с СуперСловом™ что-то не так. Думаю, Перкинс выяснил, что именно, и Ньюхен тоже.
— Они правда так говорили? — уточнил Рэндольф, который явно изучал юриспруденцию в ходе подготовки к роли. — Без свидетелей это трудно будет доказать.
— Перкинс и Хэвишем ничего мне не рассказывали, а от Ньюхена я ничего не слышала, кроме предсмертного бреда. Может, он и пытался что-то донести до меня, но очепяточный вирус настолько искажал его речь, что я ни слова не поняла.
— А что он сказал?
— Он сказал: «Читверь! Водокан сперснова невдверях!» или что-то в таком роде.
Арни с Рэндольфом переглянулись.
— «Читверь» наверняка «Четверг», — пробормотал Рэндольф.
— Это я поняла, — ответила я, — но как быть с остальным?
— А тебе не приходило в голову, — задумчиво сказал Рэндольф, — что если произнести эти слова рядом с каким-нибудь очепяточным источником, то они вернутся к прежнему виду?
Повисла та самая долгая пауза, которая всегда возникает в моменты прозрения.
— Стоит попытаться, — ответила я, хорошенько подумав. — Где и как мне найти очепяточный вирус, чтобы никто не задавал лишних вопросов?
Я встала, проверила кобуру и открыла Путеводитель.
— Ты куда?
— Навещу Антиочепяточную группу быстрого реагирования на одиннадцатом этаже. Думаю, они сумеют мне помочь.
— А захотят?
Я пожала плечами.
— Не важно. Я не собираюсь никого спрашивать.
Двери лифта раздвинулись. Семнадцатый этаж. Здесь находились все книги, фамилии авторов которых начинались на Й. Поскольку таковых было немного, оставшееся место отвели Антиочепяточной группе быстрого реагирования, и если где имелся шанс отыскать штамм какого-нибудь очепяточного вируса, то именно здесь.
На этом этаже Великой библиотеки было темнее, чем на других, и сразу за томиками Йейтса тянулись ряды нар, на которых неподвижно восседали клоны мисс Дэнверс. Они молча провожали меня глазами. Это было довольно неприятно, но я не знала, где еще искать.
Я достигла самого центра Библиотеки, округлого провала на пересечении четырех коридоров, окруженного коваными чугунными перилами в самой середине. По дороге мне попадались только мисс Дэнверс, заполнявшие еще два коридора. Четвертый был забит упаковками со словарями, а за ними находился медицинский отсек, где я последний раз видела Ньюхена. Ковер заглушал мои шаги. Может, Ньюхен знал то же, что и Перкинс? В конце концов, они были партнерами. Черт, почему я не подумала об этом раньше! Но мою вину несколько облегчало сознание того, что и Хэвишем не догадалась.
Я подошла к маленькому изолятору, который всегда был готов принять зараженных: и занавески, и перевязочный материал сплошь покрывали выдержки из словарей. Подобные меры предосторожности усмиряли вирус и не давали ему распространяться, но редко помогали вылечить пострадавшего — Ньюхен был обречен с того самого момента, как его окутало облачко вируса, и он это знал.
Я выдвинула несколько ящичков тут и там, но ничего не нашла. Затем мое внимание привлекла большая груда словарей, сложенных вокруг огороженного стоп-лентой участка. Я пошла к ним, повторяя слово «инцидент».
— Инцидент… инцидент… инцидент… инциндент…
Готово! Я нашла место.
— Мисс Нонетот? — послышался голос. — Что это вы тут делаете?
Я чуть не подскочила. Окажись это Либрис, я бы насторожилась, но ко мне вышел Харрис Твид.
— Вы меня до полусмерти перепугали! — сказала я.
— Извините! — улыбнулся он. — Так что вы тут делаете?
— Неладно что-то с СуперСловом™, — доверилась я ему.
Твид окинул взглядом коридор и заговорил полушепотом:
— Мне так тоже кажется, но я не уверен, в чем именно дело. По-моему, программа использует более быструю утилиту «забывания», чем версия 8.3, так что читателю захочется почаще перечитывать книгу. Совет жанров заинтересован в увеличении частоты перечитывания опубликованных книг: сражение с документалистикой разгорается все сильнее, но нам об этом не говорят.
Что-то вроде этого я и подозревала.
— А вы что обнаружили? — спросил он.
Я наклонилась поближе.
— У СуперСлова™ читательная мощность рассчитана всего на трех пользователей.
— Боже мой! — воскликнул Твид. — А еще что?
— Больше пока ничего. Я надеялась выяснить, что сказал перед смертью Ньюхен. Слова были ужасно перекорежены, но мне подумалось, что можно попробовать восстановить их смысл путем повторного искажения — если произнести их возле источника вируса.
— Хорошая мысль, — сказал Твид, — но надо себя беречь. Если слишком долго подвергаться воздействию очепяточного вируса, то можно заочепятиться необратимо.
Он натянул пару словозащитных перчаток.
— Садитесь и повторяйте слова Ньюхена, — велел он мне, устанавливая стул в метре от словарей. — Я стану убирать по одному Оксфордскому словарю, и посмотрим, что получится.
— Водокан — сперснова — невдверях, — произнесла я, а Твид убрал один словарь из груды, закрывавшей вирус.
— Видокень — сперславу — недверям, — повторила я.
— Кто еще об этом знает? — спросил Харрис. — Если вы раскопали правду, то эта правда достаточно опасна, раз из-за нее убили троих. Мне не хочется об этом думать, но, похоже, в беллетриции завелся «крот».
— Я никаму в Блетрицеи ни гаврила, — мрачно сказала я. — Видиган — сперслово — невдверях.
Харрис осторожно убрал еще один словарь. Сквозь книги начал пробиваться слабый пурпурный свет.
— Мы не знаем, кому можно доверять, — угрюмо сказал он. — Но кому вы об этом рассказали? Это важно, мне надо знать.
Он убрал еще один словарь.
— Тведиган — сперслово — недверь.
У меня сердце ушло в пятки. Твед-и-ган. Твид и Ган? Я постаралась сохранить невинный вид и искоса зыркнула на него, пытаясь понять, слышал ли он меня. У меня имелись все основания опасаться: он был рядом и держал в руках мощный источник вируса. Если он уберет слишком много словарей, я превращусь в какое-нибудь Четвертое Нето, и никто не будет знать, что со мной случилось.
— Я магу напсать, эсли то вам паможит, — сказала я, стараясь говорить непринужденно.
— Почему бы вам просто не сказать? — продолжал улыбаться он. — Кто это был? Кто-то из генератов в «Кэвершемских высотах»?
— Я сказала Глашатаю.
