играешь так, словно от этого зависят судьбы мира.
Команда понятия не имела, как обстоят дела на самом деле, но я-то знала!
— Выдохни, помедли секунду перед подачей, и все будет нормально. Биффо, хорошая работа. Добрый удар, Пенелопа, однако, если ты опять станешь гонять эту боковую защитницу, тебя могут оштрафовать.
— Грр, — отозвалась Пенелопа.
— Мистер Буженэн! — окликнул капитана Ранкорн, работавший над апелляцией по поводу антинеандертальского запрета.
— Да? Подали апелляцию?
— Увы. Не могу найти оснований: нечеловеческий прецедент перекрывает наши аргументы. Мне очень жаль, сэр. Боюсь, моя работа никуда не годится. Можно, я передам дело моему запасному?
— Это не ваша вина, — мягко сказал Буженэн. — Пусть запасной юрист продолжит поиски.
Ранкорн поклонился и удалился на скамейку судей, где некий молодой человек в костюме не по росту молча просидел весь первый тайм.
— Эта герцогиня просто убийца, — еле дыша, прошептал Биффо. — Она два раза едва не прикончила меня.
— А разве за это не полагается красная карточка и штраф в три очка? — спросила я.
— Конечно! Но если она сумеет вывести из строя нашего лучшего игрока, их это устроит. Все следите за ней.
— Мистер Буженэн!
От подошедшего рефери мы узнали о предъявленном нашей команде новом иске. Мы послушно явились в Выездной суд, где нам сообщили об изменениях в правилах Мировой крокетной лиги.
— Что за изменения?
— В результате вступления в силу Датского экономического акта, он же Билль о козлах отпущения, люди датского происхождения не могут участвовать в выборах или занимать ключевые посты.
— И когда его ввели?
— Пять минут назад.
Я взглядом отыскала Гана на трибуне для почетных гостей. Он ухмыльнулся и сделал мне ручкой.
— И что? — не понял Буженэн. — Бредни Гана не имеют отношения к крокету. Это спорт, а не политика!
Адвокат «Громил», мистер Вапкаплит, вежливо кашлянул.
— Тут вы ошибаетесь. Под определение «ключевых постов» подпадают и высокооплачиваемые спортсмены. Мы провели некоторые изыскания и обнаружили, что мисс Пенелопа Хрусть родилась в Копенгагене, следовательно, она датчанка.
Буженэн молчал.
— Может, я там и родилась, но я не датчанка, — набычилась Хрусть, угрожающе шагнув к Вапкаплиту. — Мои родители выезжали туда на каникулы.
— Мы прекрасно знакомы с этим фактом, — нараспев произнес Вапкаплит, — и уже запросили мнение суда по этому вопросу. Вы родились в Дании, поэтому вы формально датчанка, вы находитесь на «ключевом посту» и, таким образом, лишаетесь права играть за эту команду.
— Проклятье! — воскликнул Обри. — А родись она в конуре, ее сочли бы собакой?
— Хмм, — задумчиво отозвался законник, — интересный юридический казус.
Пенелопа не сдержалась и набросилась на него. Нам вчетвером пришлось повиснуть у нее на руках и плечах. С поля ее выводили насильно.
— Пять игроков, — пробормотал Буженэн. — Меньше требуемого минимума.
— Именно, — бойко подхватил мистер Вапкаплит. — Выходит, «Громилы» победили…
— А по-моему, нет, — вмешался заместитель нашего адвоката. Оказывается, его звали Вьюнкер. — Как верно указал мой наипочтеннейший коллега, правила гласят: «Любая команда, которая не может к
Судьи сблизили головы, немного посовещались и объявили:
— В данном случае суд на стороне «Суиндонских молотков». Они могут продолжать игру во втором тайме с пятью игроками.
Мы не спеша направились обратно на боковую линию. Четверо неандертальцев по-прежнему сидели на скамье, глядя в пространство.
— А где Брек? — спросила я у них.
Ответом меня не удостоили. Прозвучал сигнал к началу игры, я схватила молоток и шлем и поспешила на поле.
— Переходим к новой стратегии, — сказал Буженэн мне, Пачкуну, Змею и Биффо — жалким остаткам «Суиндонских молотков». — Держим оборону: главное, чтобы они больше не забили нам ни одного гола. Сгодятся любые идеи. И не выпускайте из виду герцогиню!
Второй тайм стал, наверное, самым интересным таймом за всю историю Мировой крокетной лиги. Сначала Биффо и Обри загнали оба наших шара в рододендроны. Сия новаторская тактика имела двоякие последствия: во-первых, путем естественной крокировки мы лишились возможности получить во втором тайме хоть одно очко, во-вторых, противник не мог использовать наши шары. В плане выигрыша, разумеется, никаких преимуществ, но мы и не стремились к победе — мы спасали команду. «Громилам» оставалось только набрать тридцать очков и вынести центральный колышек, чтобы выиграть вчистую, а судя по тому, как развивалась игра, в третьем тайме нам выигрыш не светил.
Может, мы просто оттягивали неизбежное, но таков крокет — коварная, жестокая и полная неожиданностей игра.
— Пленных не брать! — взревел Биффо, вращая молотком над головой в показной браваде, олицетворяющей нашу стратегию во второй трети матча.
Избавленные от необходимости беречь шары, мы дружно бросились в атаку и изрядно попортили жизнь «Громилам», опешившим от столь необычной игровой тактики. В какой-то момент я заорала «офсайд!» и изобразила нечто настолько невероятно сложное, что всем показалось, будто так оно и есть. В итоге десять минут драгоценного времени ушли на выяснение истины.
К концу второго тайма мы почти выдохлись. «Громилы» вели теперь со счетом 21:12, причем вторые шесть очков достались нам только благодаря «Костолому» Макгаду, которого выгнали с поля за попытку ударить Буженэна молотком. Зато герцогиня оглушила Биффо.
— Сколько пальцев я показываю? — спросил Альф.
— П-пять, — ответил Биффо.
Глаза у него разъезжались.
— Ты как, нормально? — поинтересовался Лондэн, когда я подошла к трибунам пообщаться с моими.
— Нормально, — пропыхтела я. — Хотя, конечно, не в форме.
Пятница обнял меня.
— Четверг, — перешел на шепот Лондэн, — я вот тут подумал… Откуда на самом деле взялся тот рояль?
— Какой рояль?
— Который упал на Синди.
— Ну, наверное, просто… упал. А что ты хочешь сказать?
— Это было покушение.
— Кто-то пытался прикончить киллера с помощью рояля?
— Нет. Она подвернулась случайно. По-моему, он предназначался тебе.
— Кому придет в голову убивать меня роялем?
— Не знаю. В последнее время не наблюдалось еще каких-нибудь нестандартных попыток избавиться от тебя?
— Да нет, вроде.
— Сдается мне, опасность еще не миновала, любовь моя. Пожалуйста, будь осторожна.