весь багаж остался на «Некрасове») я оставил на хранение Ленке и посоветовал Пашке поступить так же. Он несколько переиначил мой совет: переложил ко мне свои тряпки, а почти пустую сумку прихватил с собой. Взял он, несмотря на все мои возражения, и карабин. Не помогло даже предостережение, что он рискует оказаться в местном участке. Пашка просто игнорировал мои слова, и я решил оставить его в покое. Не мне же сидеть в кутузке, в конце концов.
Наши сотоварищи по предстоящему путешествию составили неплохую пару. Оба были в форме – Кабан в камуфляже без погон, а Ярцев – в белой морской, при фуражке и с биноклем на груди. Этакое содружество армии и флота. Единственное, что портило впечатление – дорожная сумка у штурмана, и тот, наверное, сознавая это, безуспешно пытался всучить ее сначала мне, а затем – Кабану.
Как-то так получилось, что в путь мы двинулись парами. Впереди шли Пашка с десантником, а мы со штурманом замыкали шествие. Шли молча, да и о чем было говорить? Кабан, как истинный вояка, наверняка при всем желании не мог изречь ничего, кроме пары команд из строевого устава, моряки же ни в чем не уступают военным по широте интеллекта. У Пашки интересы сугубо плотского свойства, а мне не хотелось метать бисер перед свиньями. Лучше уж поберечь дыхание.
Не скажу, что идти было особенно трудно. Не труднее, чем по любому лесу. Где-то приходилось продираться через густой подлесок, где-то даже обходить, но, в целом, особых препятствий нам не встретилось. На ходу мы постоянно осматривались, искали столь желанные «следы человеческой деятельности», однако природа выглядела первозданной, а если и попадалось некое подобие тропинок, то это еще ни о чем не говорило. Тропинки и звери протаптывают.
Около одиннадцати мы решили устроить небольшой привал, а заодно и пообедать. Кабан проворно развел костер, и на нем мы подогрели четыре банки тушенки с кашей. Ярцев добавил к ним вчерашний хлеб и бутылку коньяка.
– В целях профилактики, – улыбнулся он, словно подобный поступок нуждался в оправдании.
Стакана, конечно, не оказалось, и мы отхлебнули прямо из горлышка, а затем с аппетитом набросились на еду. Она мне не понравилась – те, кто выпускает консервы, не имеют о вкусной пище ни малейшего представления, однако голод не тетка и съедено было все. Запивали водой из жестяных банок и, утолив жажду, вновь пустили по кругу коньяк.
– Сергей, а ты не боишься перепугать своим видом всех окрестных обывателей? – спросил я Кабана. – Скажут: русские пришли! Коммандос!
– А разве нас кто-нибудь сейчас боится? – Мне показалось, что в его голосе прозвучали нотки сожаления, но он тут же овладел собой и кивнул на Пашкин карабин. – Можно взглянуть?
Пашка кивнул. Ему польстило внимание к его любимой игрушке. Кабан деловито извлек оружие из чехла, осмотрел со знанием дела, передернул затвор, приложился, целясь куда-то, а затем погладил с такой нежностью, словно это был не карабин, а красивая женщина.
– Как? – Форинов жадно следил за каждым движением вояки. Видно, ему очень хотелось узнать мнение профи.
– Вещь! – коротко ответил Кабан. – Из такого и пострелять приятно.
– Ты когда-нибудь охотился? – заинтересовался Пашка.
– Приходилось, – скупо улыбнулся Сергей. – Хотя гораздо чаще не на животных, а на людей.
– На людей? – До Пашки как всегда дошло не сразу. – А… спецназ?
– Десант. Командир разведроты, – лаконично ответил Кабан.
Пашка уважительно присвистнул. Сам он служил срочную не то в стройбате, не то писарем при штабе, и на вэдэвэшников поглядывал с невольным уважением. Этому не мешала даже изрядно подмоченная репутация современной армии. Хотел бы я знать, долго ли продержался бы Кабанов против «зеленого берета»?
– Ладно. – Экс-десантник с некоторым сожалением вернул карабин в чехол. – Так мы и до вечера просидим. Пошли, что ли?
Мне уже давно расхотелось куда-то идти, но сидеть на месте было и в самом деле глупо, а возвращаться с полпути – еще глупее. Я поднялся, проклиная про себя свой длинный язык. И дернуло же меня напроситься в это путешествие!
Мы затоптали костер и двинулись дальше. Порядок движения остался прежним, только теперь шедшие впереди негромко переговаривались. Выпитое подбивало к болтовне и меня, и я спросил у штурмана:
– И все-таки, где мы можем быть? Чудес ведь на свете не бывает. Могло нас отнести ураганом?
– В тропики – нет. Ураган шел на северо-восток, а мы двигались ему навстречу, – без особой уверенности объяснил Ярцев.
– Вот и пришли, – усмехнулся я. – Наверное, развили такую скорость, что и ураган не смог удержать.
– Наверное, – вежливо усмехнулся штурман, хотя чувствовалось, что ему совсем не до смеха. Как ни верти, в случившемся была и его доля вины. Отвечать за прокладку курса и не знать, куда же нас занесло и каким образом?
А интересно: каким? Законы природы неизменны. Исходя из них, мы никак не могли оказаться среди пальм. Не мерещатся же они! Или ошибка в курсе была допущена еще при выходе из Ла-Манша? Тоже невероятно. Во-первых, дойти до тропической зоны мы не могли при любом курсе, а во-вторых, местонахождение судна фиксируется со спутников, а аппаратура отказала только после встречи со смерчем.
Кстати, может, он нас и перенес? Нет. Время нашего пребывания в нем исчислялось секундами. Концы с концами не сходятся. И направление не то, и скорость должна превышать звуковую. Или это вариант Бермудского треугольника? Вот уж во что никогда не верил! «И бермуторно на сердце, и бермутно на душе…»
Да, похоже, нам еще долго не понять, как сюда попали. И надо же было влипнуть в историю! Теперь только и осталось, что бессильно махать кулаками, а драка тем временем давно прошла.
Черт с ним. Приключение приключением, но пора возвращаться в лоно цивилизации. Заодно дадим ученым пищу для размышлений. Все равно на большее они не способны, вот пусть и высасывают из пальца замысловатые гипотезы о мгновенном пространственном перемещении морских лайнеров.
– …твою мать! – Ярцев засмотрелся по сторонам и, споткнувшись о корень, растянулся во весь рост.
– Что?! – Кабан выскочил из-за кустов с таким видом, точно ожидал нападения.
– Да вот Валера тебе позавидовал и тоже решил обзавестись пятнистой формой, – съязвил я, наблюдая, как штурман с сожалением разглядывает зеленые пятна на белых штанах. – Сам знаешь, что русский человек ничего без мата делать не умеет. На том и стоим, даже когда падаем. Ты бы хоть бинокль за спину закинул, пока форму окрашиваешь, – сказал я Ярцеву. – Неровен час разобьешь. При твоих-то методах…
– Иди ты… – смущенно отозвался штурман, стараясь как можно незаметнее проверить, уцелел ли бинокль.
– Иду. Даже не иду, а карабкаюсь. Тот, кто проектировал эту гору, явно забыл снабдить ее эскалатором.
– И вертолет на берегу оставить для полного счастья, – продолжил Кабан. – Пять минут – и на вершине.
Посмеиваясь, двинулись дальше. Цель была настолько близка, что каждый из нас уже предвкушал вид на панораму лесов и какую-нибудь асфальтированную дорогу, ведущую из пункта А в пункт Б, а заодно и сами эти пункты.
Но, добравшись до вершины, мы едва не завопили от разочарования. И вовсе не из-за отсутствия пунктов А, Б, В и так далее, и даже хотя бы паршивенькой дороги – вернейшего признака цивилизации. По ней если пойдешь, то куда-нибудь да придешь.
Со всех сторон мы увидели море. Как заправские робинзоны, мы очутились на необитаемом острове…
13. Капитан Жмыхов. Борт «Некрасова»
Жмыхов и сам не заметил, когда поседел. Седина была у него и раньше, пятьдесят два года – не шутка, но кое-где волосы умудрились сохранить близкий к первоначальному цвет. А вот сейчас, случайно
