Появился воин с помятым лицом и при виде еды слегка позеленел.
— Мне что, придется все это съесть? — горестно спросил он.
— А ты попробуй, — настаивала Ориэлла. — Это именно то, что тебе сейчас нужно.
— Тоже мне, командир, — проворчал Форрал, но конечно же, еда и снадобье Ориэллы оказали свое действие, и когда опустела последняя тарелка, все трое чувствовали себя гораздо лучше.
Ориэлла повернулась к Анвару.
— Этой ночью мы с Форралом обменялись подарками, — сказала она, — и мне пришло в голову, что я ничего не подарила тебе, так что… — Она нагнулась и подняла коробку, которую перед тем засунула в угол. — Это для тебя.
Анвар держал коробку на коленях, не зная, что сказать. Вчера вечером Форрал подарил ему плащ — а теперь еще и это. Он медленно поднял крышку. Там, завернутая в толстую ткань, лежала прекрасная гитара — по-настоящему замечательная работа. Не веря своим глазам, Анвар вопросительно взглянул на Ориэллу.
— Подходит? — спросила она. — Конечно, следовало предоставить выбор тебе, но я хотела сделать сюрприз. Если тебе не понравится, я заставлю торговца поменять, хотя вряд ли он был в восторге, когда сегодня с утра пораньше его вытащили из постели.
Анвар очень бережно достал инструмент из коробки и коснулся струн. После путешествия по морозу гитара нуждалась в настройке, но звук был глубокий и нежный.
— О госпожа, благодарю тебя, — прошептал он, и глаза его наполнились слезами. Анвар боялся и ненавидел Волшебный Народ, но теперь он знал, что Ориэлла является совершеннейшим исключением. Если уж ему суждено остаться кабальным, то невозможно сыскать лучшую госпожу.
После Солнцеворота, как всегда, пошли затяжные снегопады, но жизнь Анвара была освещена подарком Ориэллы. Волшебница предложила, чтобы он держал гитару у нее, а не в помещении для слуг, а поскольку хозяйка часто уходила из дома, он мог играть сколько душе угодно. По вечерам они с Ориэллой и Форралом зачастили в «Невидимый Единорог», и Анвар играл для воинов. Его талант там высоко ценили, и вскоре юноша обнаружил, что приобрел множество друзей.
Как-то ночью Анвар был в «Единороге» с Ориэллой и ее друзьями — Марой и Парриком. Форрал отсутствовал — готовился к Совету, который должен был состояться на следующий день. С тех пор, как Ориэлла и Форрал стали любовниками, его стычки с Миафаном участились, и Анвар знал, что госпожа очень беспокоится. Вот и сегодня она была тихой и отрешенной, и глаза ее туманила забота, которую не смогли рассеять даже самые отчаянные шуточки Паррика. Однако с появлением Ваннора Ориэлла неожиданно оживилась.
— Ну? — спросила она, когда купец вместе со своим элем уселся за их стол.
— Нашел Дульсину? Уговорил ее вернуться? Ваннор бросил на нее насмешливо-сердитый взгляд.
— Будто после той головомойки, которую вы с Марой мне устроили, у меня был выбор? Да, нашел — она остановилась у кузины, что держит меблированные комнаты рядом с гарнизоном. Да, она согласилась вернуться — после того, как заставила меня унижаться.
— Это тебе урок за то, что рассчитал ее, — фыркнула Мара. — Нам тебя не жалко, правда, Ориэлла?
— Ни капельки! — хихикнула та. — Согласись, Ваннор, это был не самый мудрый твой шаг, если учесть, что только Дульсина знает, где твои дети. Ты говорил, она отправила их к сестре?
— Точно, — задушевно отозвался Ваннор, однако Анвару эта задушевность показалась странно наигранной. — Но здесь нет никакого секрета. Она живет на побережье где-то возле Вайвернеса. Правда, сначала Дульсина это скрывала — думаю, боялась, что я кинусь туда и устрою скандал. — Он вздохнул. — Конечно, я скучаю по ним, ты же знаешь, — особенно по Занне, но сестра Дульсины отлично о них позаботится. Кроме того, им только на пользу на время уехать из города. Должен признать, что и я рад немного отдохнуть от этих постоянных склок Занны и Сары. Дульсина безусловно была права, и я должен был сразу понять, что она действует в интересах каждого из нас.
— Бьюсь об заклад, Сара счастлива, что Дульсина вернулась! — Глаза Ориэллы озорно вспыхнули, и Анвар навострил уши.
— Точно! — фыркнул Ваннор. — По правде сказать, мы все рады, что она вернулась — без нее хозяйство просто рассыпалось. Даже Сара сказала…
На этом месте Анвар отправился за новым кувшином эля. Слушать разглагольствования Ваннора о Саре как о своей жене было невыносимо. Он как раз возвращался к остальным, сидевшим за своим излюбленным столом у камина, когда в дверях таверны возникла пошатывающаяся фигура. Анвар изумленно затаил дыхание. Д'Арван! Что он здесь делает?
— Ориэлла, благодарение богам, ты здесь! — Юный маг, спотыкаясь, добрел до стола и рухнул на волшебницу, которая уже вскочила на ноги.
— Миафан вышвырнул меня! А Деворшан — он…
— Д'Арван! — Ориэлла машинально обняла растерянного мальчика за плечи и вдруг вздрогнула, словно ужаленная, а руки ее, когда она отняла их, были в крови. Но Ориэлла быстро пришла в себя. — Живо, — шепнула она Анвару. — Помоги мне вытащить его отсюда, пока никто не заметил!
— Хочешь, я помогу? — вызвался Ваннор, но Ориэлла по-, качала головой. — Нет-нет, это только вызовет подозрения. Я не хочу, чтобы пошли слухи, будто кто-то поднял руку на мага.
— Мы догоним вас, — прошептала встревоженная Мара. Анвар помог Ориэлле подхватить Д'Арвана, и, торопливо попрощавшись с Парриком и Марой, Ориэлла и Анвар направились к двери, поддерживая безвольное тело.
— — Вот я тебе и говорю, — громко, чтобы слышали любопытные, сказала Мара Ваннору, как только они ушли, — сколько раз она просила его не напиваться так!
Когда они наконец добрались до жилища Форрала, Ориэлла уже сама валилась с ног. Дыхание Д'Арвана становилось все более прерывистым, но волшебница надеялась, что раз он нашел силы добраться из Академии до « Единорога», то рана не очень серьезна. Ей удалось увести Д'Арвана из таверны, прежде чем ими успели заинтересоваться другие посетители, но теперь потрясение давало себя знать, и к тому же она устала тащить его по грязным улицам, да еще кружным путем, чтобы избежать любопытных взглядов прохожих.
— В чем дело, Ориэлла? — Форрал с утомленным видом отпер дверь и замер с открытым ртом. Не отвечая, Ориэлла помогла Анвару уложить Д'Арвана на кушетку. Форрал обнял девушку за плечи, и она на мгновение расслабилась, прижавшись к его груди. — С тобой все в порядке, любовь моя? — спросил он. Она выпрямилась и поцеловала его, чувствуя облегчение уже оттого, что он рядом.
— Со мной — да, но Д'Арван очень плох, — сказала она. — Он ранен. Форрал, зажги, пожалуйста, еще одну лампу и принеси нам всем чего-нибудь выпить, а я пока осмотрю его, ладно? Анвар расскажет тебе, что произошло.
Усевшись на край кушетки, Ориэлла сняла с Д'Арвана остатки одежды, и, обнажив его спину, вздохнула одновременно с жалостью и облегчением. Рана оказалась всего лишь длинным порезом, к счастью, неглубоким, но очень неприятным, так как крови пролилось много. Безусловно, это было сделано ножом.
Ничего серьезного, благодарение богам, но кто же осмелился напасть на мага? Ориэлла отлично знала, что Волшебный Народ не пользуется в городе особой популярностью, но никто из горожан не мог решиться на такое.
К этому времени Ориэлла уже прекрасно владела магией целительства. Она сосредоточилась, рану окутало бледное голубовато-фиолетовое сияние, и девушка с удовлетворением наблюдала, как поврежденные ткани начали срастаться у нее на глазах. Кровь остановилась, и рана стала затягиваться. Когда боль утихла, Д'Арван расслабился и открыл глаза. Волшебница помогла ему сесть, Анвар подложил подушки под спину, а Форрал протянул раненому бокал вина.
В этот момент открылась дверь и влетела Мара с начальником кавалерии.
— Не беспокойтесь, — с порога бросил Паррик Ориэлле. — Тот, кто напал на него, не следил за вами.
— Ну как он? — встревоженно спросила Мара. — Он рассказал вам, что случилось?
— Еще нет, — нахмурилась волшебница. — Я как раз собиралась его расспросить.
