поддерживать иллюзию, и гадала, успеют ли они к этому времени добраться до Диаммары. Следующие несколько дней должны были стать решающими.
— Эй, смотри-ка! Две лошади отвязались! — Казалимский солдат, охранявший пещеру, был рад, что появилось хоть какое-то дело: ночное дежурство — занятие скучное. Он и его напарник подошли к лошадям, щипавшим траву у выхода из пещеры. При этом они не заметили, как за их спинами внутрь проскользнули две большие черные тени.
— Вот олухи! — проворчал тот, что первым увидел лошадей. — Узла покрепче завязать не могут! Так недолго и лошадей потерять — выйдут наружу, тут им и крышка. Ведь скоро рассвет. А какие славные лошадки, — добавил он, потрепав по холке белую кобылу, которая немедленно ткнулась мордой ему в карман. — Будь у меня такая, я бы о ней лучше заботился.
— Давай быстрее! — буркнул его товарищ, судя по всему, не любитель конины. — Капитан три шкуры с нас спустит за то, что мы бросили пост.
— Никак не возьму в толк, а чего тут вообще охранять? Пленники заперты, а кому придет в голову тащиться сюда через эту проклятущую пустыню?
Когда стражники наконец ушли, белая кобыла выплюнула изо рта связку ключей. Потом очертания лошадей стали зыбкими и расплывчатыми, и на их месте оказались Шианнат и Искальда. Подобрав ключи, они осторожно прокрались в дальний конец пещеры, а возле барака к ним присоединилась пантера.
Элизар не мог спать, хотя за день выматывался не меньше, чем остальные рабы. Возвращаясь в барак, он съедал скудный паек и сидел до утра, прижавшись к решетке. Он думал о дочери. С Нэрени за эти дни он не сказал и двух слов. Настоящее было для него невыносимо, и поэтому он все чаще старался хотя бы в мечтах уйти в прошлое.
— Элизар! — раздался чей-то свистящий шепот, и, вернувшись из грез, наставник увидел сквозь прутья решетки знакомую физиономию.
— Шианнат?
— Тес!.. Слушай меня, Элизар, и, во имя Жнеца, постарайся не шуметь. Ориэлла здесь. Мы хотим освободить вас и поднять в пещерах восстание. Вот ключи. — Он протянул Элизару липкую влажную связку. — Прежде всего выпустите крылатых. Только пусть они держат себя в руках. Если стража проснется раньше, чем нужно, все пропало.
Элизар горячо закивал и уже поспешил открывать замки, но Шианнат просунул руку между прутьев и ухватил его за рукав.
— Да, чуть не забыл! — прошептал он. — Мы нашли твою дочь. Она жива! — И с этими словами он отступил в тень, оставив Элизара стоять подобно статуе. Когда смысл сказанного наконец проник в сердце бывшего наставника Арены, оно раскрылось, словно цветок. Слезы радости и благодарности сверкнули в уголке его единственного глаза.
— Спасибо! — прошептал он. — Спасибо тебе! — В тот миг он и сам не мог бы сказать, к кому обращается, но слова его от этого не были менее искренними.
Черная Птица рассеянно баюкала дочь. Теперь Нэрени проводила с ней каждую свободную минуту. Кондор каким-то чудом был еще жив, но сознание по-прежнему не возвращалось к нему, и Черная Птица уже потеряла надежду, что он когда-нибудь очнется. Казалось, он повис между Двумя Мирами, упрямо не желая смириться с собственной смертью.
Королева все чаще думала о тех далеких днях, когда они только что поженились. Она вспоминала, как он подбадривал ее и давал мудрые советы. Вспоминала его ликование, когда она, так сказать, предложила ему руку и сердце…
— Кондор, да поправляйся же ты, во имя всех демонов! Вернись ко мне, прошу тебя…
Она была так поглощена своими мыслями, что не заметила перемен, происходящих вокруг. Только почувствовав, что кто-то стоит над ней, она подняла голову — и увидела Элизара. Он широко улыбался, а в руках у него была связка ключей. Но он не смотрел на Черную Птицу. Он видел только свою жену.
— Нэрени, Нэрени! — радостно зашептал он. — Амалия жива!
Элизар вернулся к Шианнату.
— Что теперь?
В темноте сверкнули белые зубы — Шианнат улыбался.
— Теперь мы займемся стражниками. Убить их или запереть — не важно; главное, чтобы никто не поднялся наверх и не поднял тревогу. Предупреди всех. Сейчас я открою ворота. Дождитесь моего сигнала, и тогда — в бой!
Небо над Городом Драконов заволокли грозовые тучи. Элизеф вышла на плоскую вершину самой высокой башни и принялась расхаживать вперед-назад.
— Ну где же она? — бормотала Волшебница Погоды. — Где эта проклятая Ориэлла?
Она была вне себя. Уже три дня она ничего не могла узнать о своем враге. Как раз тогда, когда Ориэлла достигла Алмазной пустыни и стало необходимо следить за каждым ее шагом, Элизеф вдруг утратила связь со своим шпионом. Всякий раз, пытаясь проникнуть в сознание Ваннора, она натыкалась на гладкую, твердую зеркальную стену.
— Я знаю, эта мерзавка уже близко! — исступленно повторяла она.
Элизеф усилила посты и в небе, и на земле, дала приказ казалимским наемникам находиться в полной боевой готовности. Спрятав Чашу и Меч в надежном месте, она, сделала последнее, что намеревалась, — призвала грозу, которую в любой момент могла обрушить на город.
— Давно мы не виделись. Элизеф. Я тоже ждала нашей встречи.
С беззвучным воплем Элизеф обернулась, пытаясь понять, откуда раздался голос. Крыша была пуста, но там, внизу, на улице — чья это знакомая высокая фигура с огненными волосами? Проклятие, она идет в Изумрудную Башню!
Элизеф яростно замахала руками, пытаясь привлечь внимание стражников на другом краю кратера.
— Да вот же она! — Голос ее срывался. — Вы что, ослепли? Ориэлла здесь! Как вы посмели ее впустить?
Она побежала к лестнице, но, поскольку перил драконы не делали, спускаться пришлось медленно. За это время Ориэлла успела скрыться. Тогда Элизеф принялась искать Ваннора — и далеко ей ходить не пришлось.
Сражение в главной пещере было быстрым, но кровопролитным. Пленники из обоих поселений, крылатые и бескрылые, наконец смогли отомстить за погибших близких и отплатить за разбитые мечты. Проснувшись, стражники обнаружили, что они безоружны, рабы на свободе, а выход из пещеры стерегут два Черных демона. Кристаллы, которые служили драконам подъемниками, тоже были недоступны: путь к ним преграждали два странных воина с севера, мужчина и женщина. Скоро к ним присоединился раб, руководивший восстанием, — по слухам, тот самый, что когда-то убил самого Ксианга. Никто не осмелился мериться с ними силой.
Добрая половина казалимских наемников все-таки уцелела: им хватило ума сдаться без сопротивления Их заперли в тех же бараках, которые они охраняли, и предоставили возможность на собственной шкуре узнать, каково там живется.
Когда окончился бой, Кондора и других раненых перенесли к озеру.
— Что дальше? — спросил Петрель у Шианната. Он и его жена. Огненный Хохолок, уже знали, что Терсел жив.
— Дальше? Поднимемся в город, — ответил ему Шианнат. — Ориэлла говорила, что где-то тут есть потайной ход, какой-то кристалл… Я не особо понял, но раз Элизеф поставила казалимцев охранять пещеру, значит, она должна знать…
— Не думаю, — вмешалась Нэрени. — Я слышала разговоры. Ясно, что эту пещеру она считает отдельной от тех, что в горе, куда она попала через верх. Поэтому она заставила нас прорыть ход на нижние этажи. Но здесь действительно были еще два подъемных кристалла, — сказала она, не обращая внимания на Элизара, который, как только жена заговорила об этом, перестал улыбаться. — Я, пожалуй, забыла, где они точно, но Шиа должна помнить. — Она нахмурилась, припоминая. — Один около озера — не толкай меня, Элизар, я и так вся в синяках! — но он ведет только до половины пути. Ориэлла рассказывала, что там какие-то невидимые мосты, звонки и прочее в этом роде. А другой — тот, на котором
