Они еще не текли сплошным потоком – все же шесть утра, большинство жителей столицы пока нежатся в постелях, досматривая утренние, самые сладкие сны...
Желтый угловатый джип Вадима Завадского вынырнул из-за свинцовой пелены снежного дождя, и вскоре продрогший Илья уже сидел в нагретом салоне и слушал извинения друга.
– Э, дырявый я башка! – подражая неведомому инородцу, каялся Зава. – Сапсем забыл, что погод нынче плохой! Заморозил тебя, о тюльпан моей души! Подверг риску, так-скать, твой драгоценный здоровье...
– Ну хорош, хорош... – Илья похлопал Вадима по плечу, – а то я сейчас разрыдаюсь от полноты чувств. Далеко ехать-то?
– Да так... – неопределенно пожал плечами враз посерьезневший Зава, – свернем сейчас на Удальцова и у парка остановимся.
– А что за парк? Это Воронцовский, что ли?
– Нет. Воронцовский – это налево, за Ленинским, там улица Новаторов. А этот как-то по- революционному называется. Что-то имени каких-то лет Октября. Да нам не сам парк нужен, а домик один неприметный, на окраине...
Зава замолчал, сосредоточившись на дороге. Взбесившийся ветер с упертостью вьетнамского гастарбайтера швырял в лобовуху мокрый снег, и маломощные бразильские дворники джипа с трудом справлялись с серой вязкой массой, медленно сползавшей вниз по стеклу...
Вадим вернулся из Лондона два дня назад. Илья, встречавший друга в Шереметьево, сразу отметил, что Зава выглядит подавленным и растерянным, напоминая отличника, решившего контрольную раньше всех и вдруг получившего «банан» вместо дежурной пятерки.
Они обнялись, и на обычное: «Ну как оно?» – Вадим лишь махнул рукой – никак, мол.
Поговорить сразу не получилось – подоспели старшие Завадские, и Илья услышал от «лондонского денди», как назвал сына Борис Сергеевич, полную оптимизма версию о четырехлетнем контракте, работе в Лондонском социологическом центре всемирно известного Института Гэллапа, головокружительных перспективах и астрономической по российским меркам зарплате.
Правду удалось узнать только вечером, по ходу торжественного семейного застолья. Илья отправился покурить на лестничную площадку, Вадим вышел за ним следом.
– Ты правда получил контракт? – спросил Илья. Зава отрицательно помотал головой, глядя сквозь грязное подъездное окно на крыши соседних домов. Потом вздохнул и выдавил из себя:
– Меня наказали, Илюха... Я действительно уезжаю на четыре года. Буду работать помощником архивариуса при архивном отделе либрорума Великого Круга. Искупать вину, если можно так выразиться... Разгребать бумажные завалы, систематизировать, каталогизировать... Эх...
– Но за что?! – удивился Илья. – Если бы не ты, наш лепший кореш Удбурд тут такого бы натворил! Да пошли ты их всех подальше!
– Послать... – Зава усмехнулся и тут же зло стиснул зубы: – Я им спасибо должен сказать, что таким пустяком отделался! А насчет того, за что... За Ларец Желаний. Понимаешь, это очень, очень, очень важный марвел. О его существовании Пастырям было известно давно, и он значился в списке особо разыскиваемых артефактов.
– Ну а ты-то здесь при чем?
– Я – Наблюдающий! Я обязан сообщать куратору обо всем подозрительном...
– А ты не сообщил?
Вадим повернулся к Илье, почти крикнул:
– Да в том-то и дело, что сообщил! Мало того, я точно определил тип артефакта и был уверен, что это известие поднимет на уши весь Великий Круг! Нашелся один из великих марвелов! Это же эпохальное событие!
Илья непонимающе уставился на друга:
– Погоди, так за что же тебя наказали?
– Вот тут и зарыта собака. Мой куратор... Бывший куратор, Седьмая спица, эрри Габал Орис, видимо, не передал рапорт о Ларце Желаний иерархам Великого Круга. Я подозреваю, что тут замешан опять же бывший Стоящий-у-Оси, эрри Апид Аксис. Ребята из отдела связи намекнули мне, что и эрри Габал, и эрри Апид погибли в ходе некой спецоперации, проводимой лично самим Поворачивающим Круг, эрри Орбисом Верусом...
– Ни фига себе у вас там страсти кипят! – фыркнул Илья. – Ну, а ты-то тут при чем?
– А при том... Следов рапорта никаких! Из посмертной памяти погибших вытянуть ничего не удалось, у эрри Апида стоял, говоря человеческим языком, ментальный блок, а эрри Габалу ноктопусы повредили центр памяти в мозгу – попросту снесли полчерепа...
– Да-а-а... – протянул Илья и полез за новой сигаретой, – дела-а-а... Как говорят в народе, хреновей хрена бывает только хреновина... А ноктопусы – это кто?
– Не дай тебе бог узнать, – покачал головой Зава. – Это... спецназ, а точнее, сторожевые и охотничьи псы Пастырей. Я и сам-то видел, как они выглядят, только на картинке. Но один парень из нашего отдела, Наблюдающий по Чехии, наводил их на цель. Тогда они изымали марвел, обнаруженный в частной коллекции какого-то отставного мафиози.
Тот ни за что не хотел расставаться с дорогой безделушкой, естественно, не догадываясь о истинном предназначении артефакта. Замок его, кстати, охраняла почти рота профессиональных охранников. Рука, ну пятерка ноктопусов, пришла по измерениям, и они вырезали всех. Всех, понимаешь?! Но меня поразило даже не это... На всю операцию, учитывая проникновение в подвалы замка, где и хранилась коллекция, изъятие марвела и отход на базу, ушло шесть с половиной минут! Ты представляешь: пять ноктопусов убили девяносто четыре человека за шесть с половиной минут!
– Да уж... – Илья передернул плечами, – на кого они хоть похожи?
– На двух с лишним метровых восьмилапых горилл в черной энергопоглощающей броне, – туманно ответил Зава и замолчал, задумавшись.
– Погоди-ка! – вскинулся Илья. – Это что же выходит? Если бы твой рапорт дошел, к нам сюда тоже прибыли бы эти... ноктопусы? И тоже всех вырезали?
– Вряд ли. Думаю, мне бы удалось убедить Торлецкого отдать Ларец Желаний добровольно... – ответил Зава, но Илья почувствовал, что его друг не очень-то уверен в своих словах.
– Ну у вас там и деятели! – возмущенно покачал головой Илья. – Что, Пастыри вообще человеческую жизнь ни в грош не ставят? Вот твари!
– Илюха, не злись. Тебе не понять этого. Пастыри желают людям добра, и в тех странах, что входят в орбиту Великого Круга, люди живут счастливо...
– Вадим, – тихо сказал Илья, – а ты сам-то веришь в это? Только честно – веришь?
– Веришь – не веришь... Это субъективные понятия. Я владею фактами, статистикой. С цифрами не поспоришь! – запальчиво выкрикнул Зава.
– Да ладно тебе, не кипятись! – Илья примирительно хлопнул друга по спине и сменил тему: – Ты, помнится, обещал мне про Хтонос рассказать и клубок какой-то показать спящий...
– Не клубок, а кубло, – поправил его Вадим. – Послезавтра давай, хорошо? А что касается Хтоноса...
– Мальчики! – дверь квартиры Завадских распахнулась, и мать Вадима, Варвара Олеговна, выглянула в подъезд: – Илья! Ну хватит тут атмосферу портить своим дымом! Давайте-ка – к столу! Быстренько! Сейчас горячее будем подавать!
Пришлось прервать разговор, и таинственный Хтонос так и остался для Ильи загадкой...
Свернув с проспекта Вернадского на забитую машинами улицу Удальцова, Зава вскоре перестроился в крайний правый ряд и припарковал «Троллер» у обочины.
Едва друзья выбрались из джипа, как ледяной ветер тут же атаковал их, принявшись трепать одежду, бросать в глаза мокрый снег, толкать то в спину, то в грудь.
– Ну и погодка! – прошипел Илья, поднимая воротник.
– Кстати, Хтонос напрямую связан с погодой. В Великом Круге считают, что те изменения, которые происходят с климатом в последние годы, связаны с грядущей активностью хтонических тварей, причем активностью небывалой. Они спали, спали долго, пятьдесят с лишним лет, но всему на свете когда-то приходит конец...
