имелись «случаи, когда артиллерия была заброшена, оперативно ее не использовали»…18
В других округах дела обстояли немногим лучше: в заключительном выступлении К.Е. Ворошилова 29 ноября прозвучало, что «взаимодействие всех родов войск» в РККА «по-настоящему не отработано», что оно просто «плохо»19.
Однако начальник 2-го отдела Генштаба РККА А.И. Седякин и замнаркома обороны М.Н. Тухачевский практически то же самое констатировали и 1 декабря 1935 г.! «Непрерывность» «взаимодействия родов войск в подвижных формах боя», указывалось в докладе Седякина «Об итогах боевой подготовки РККА за 1935 учебный год…», «еще далеки от действительного совершенства». Командиры стрелковых батальонов, отмечал в датированном тем же числом письме К.Е. Ворошилову Тухачевский, «все еще не овладели умением организовывать взаимодействие с артиллерией и танками на местности»20, а ведь практическое взаимодействие родов войск осуществлялось тогда, напомним, именно на батальонном уровне…
«Плохим» (и уж как минимум «по-настоящему не отработанным») взаимодействие родов войск было в Красной Армии и в 1936-м. «Взаимодействие основных родов войск», констатировалось в директиве наркома обороны № 22500сс от 10 ноября 1936 г. «Об итогах оперативной подготовки за 1936 год…», «находится еще не на должной высоте», причем «во многих случаях отсутствует» даже «план действий, увязанный по рубежам и по времени»!21 На тактическом уровне (как явствует из доклада М.Н. Тухачевского от 7 октября 1936 г. «О боевой подготовке РККА») те, кто должен был осуществлятьвзаимодействие родов войск на практике – командиры стрелковых батальонов, не только делали это «зачастую» «неграмотно», но и вообще не особенно стремились организовывать взаимодействие с артиллерией и танками! Согласно тому же докладу точно так же вели себя в 1936-м и командиры и штабы танковых частей и механизированных соединений, бросавшие свои танки в атаку без поддержки и артиллерии (лишь иногда командиры и штабы мехкорпусов использовали артдивизион своей стрелково- пулеметной бригады) и пехоты, и командиры танков непосредственной поддержки пехоты (!), не обращавшие внимания на сигналы целеуказания, подаваемые им пехотинцами…22
«Плохим» (и уж как минимум «по-настоящему не отработанным») взаимодействие родов войск было в Красной Армии и накануне ее чистки, зимой и весной 1937-го. Как следует из директивного письма А.И. Егорова от 27 июня 1937 г., «полноценное решение» этой проблемы в тот период не всегда достигалось даже на командирских занятиях, а на практике не достигалось вообще: ведь взаимодействие непосредственных организаторов взаимодействия родов войск – штабов стрелковых батальонов и артиллерийских дивизионов – было тогда «не отработано»…23
То, что отмечавшееся осенью 1938 г. неумение командиров и штабов организовать взаимодействие родов войск было вызвано отнюдь не репрессиями, видно и на материале конкретныхвоенных округов. Рода войск, жаловался в ноябре 1938-го комвойсками МВО С.М. Буденный, пытаются «разрешить стоящие перед ними задачи самостоятельно», но разве не так же поступало на маневрах МВО в сентябре 1936-го командование 5-го механизированного корпуса – бросившее свои БТ-7 на оборонительную полосу «противника» без артиллерийской и авиационной поддержки? На сентябрьских маневрах 1938-го, негодовал Буденный, общевойсковые начальники лишь «иногда» ставили задачи артиллерии, но разве не так же поступал в сентябре 1935 г. на учениях 3-го стрелкового корпуса под Гороховцом такой отнюдь не маленький общевойсковой начальник МВО, как командир 17-й стрелковой дивизии Г.И. Бондарь, двинувший дивизию в наступление без артподготовки? «Слабые навыки в использовании артиллерии» были обнаружены и у общевойсковых командиров проверенной 6—20 июня 1937 г. Управлением боевой подготовки РККА (УБП РККА) 6-й стрелковой дивизии МВО24.
В ЛВО «недостаточное усвоение» пехотными командирами «организации взаимодействия с [другими. – А.С.] родами войск и сохранения его, особенно в динамике боя» и «недостаточно правильное понимание» комсоставом «тактики взаимодействия родов войск» также было налицо не только в ноябре 1938-го, но и в 1935-м, когда, ознакомившись с 56-й стрелковой дивизией ЛВО, М.Н. Тухачевский заключил, что «куча еще недочетов по взаимодействию»25, и когда, как мы видели выше, «Инструкцию по глубокому бою» (предусматривавшему тесное взаимодействия родов войск) в ЛВО не освоили батальонные штабы – эти основные практические организаторы взаимодействия.
Обеспечение боевых действий. Выступления, затрагивавшие вопрос об умении комсостава организовать разведку, вскрыли здесь такие провалы, что можно говорить о непонимании советскими командирами образца осени 1938 г. самого назначения разведки! «Разведка в большинстве случаев ведется только перед фронтом, – доложил, например, 22 ноября командующий войсками Калининского военного округа (КалВО) комдив И.В. Болдин. – Флангов разведчики не ищут»26 (а значит, добавим, и не выполняют задачи разведки – выяснить силы, действия и намерения противника. Ведь этот последний может сосредоточить свои усилия именно на флангах). Но задачи разведчикам ставит вышестоящий командир или начальник штаба… В 57-м отдельном стрелковом корпусе командиры и штабы совершали другую ошибку, не позволявшую разведке выполнить свою задачу: они не добивались непрерывности ведения разведки. Надо ли говорить, что устаревшие сведения о противнике точно так же не позволяют командиру принять соответствующее обстановке решение, как и отсутствие сведений вообще?.. Но больше всего потрясает прозвучавшее 25 ноября 1938 г. заявление командира 5-го механизированного корпуса БОВО комдива М.П. Петрова о том, что «перед боем и в бою надо научить и ввести в практику [выделено мной. – А.С.] танковую разведку»27. Из этого следует, что, по крайней мере, в 5-м мехкорпусе (объединявшем тогда 5-ю и 10-ю механизированные бригады) танковые командиры и штабы разведку вообще не организовывали!
В обоих выступлениях, где характеризовалось умение командиров и штабов организовать тыловое обеспечение боевых действий, оценка этому умению была дана поистине уничтожающая. В МВО, доложил 21 ноября С.М. Буденный, «аппараты управления» рот, батальонов, полков и дивизий «не сумели» «материально обеспечить боевую работу войск». А командующий 1-й отдельной Краснознаменной армией (до 28 июня 1938 г. – Приморская группа ОКДВА, а до 4 сентября 1938 г. – 1-я (Приморская) армия Дальневосточного Краснознаменного фронта) комкор Г.М. Штерн признал 23 ноября, что его командиры «в лучшем случае еле-еле грамотны в вопросах тыла» и «многих вопросов, связанных с работой тыла», вообще не знают…28
Но пренебрежение освещением флангов и непрерывностью ведения разведки, как отмечалось в докладе А.И. Седякина от 1 декабря 1935 г. «Об итогах боевой подготовки РККА за 1935 учебный год…», в Красной Армии было обычным делом и в 35-м. Еще и в 1936-м непрерывности ведения разведки, как признавалось в докладе самого же штаба округа об итогах боевой подготовки в 1935/36 учебном году (от 4 октября 1936 г.; в дальнейшем подобные документы будут именоваться годовыми отчетами или отчетами за такой-то период), не добивались и в передовом КВО. Не добивались ее тогда и в одной из двух проверенных на этот счет стрелковых дивизий (37-й) передового же БВО (в другой – 33-й – разведку вообще не организовывали), а в стрелковых дивизиях БВО, выведенных в октябре 1936-го на большие тактические учения под Полоцком, 5-й и 43-й – игнорировали и ведение разведки на флангах (об этом говорит тот факт, что там не организовывали даже простого наблюдения за флангами). Кстати, 43-я стрелковая в 1938 г. вошла в состав Калининского округа, так что комвойсками КалВО тоже жаловался на то, что было в его войсках и до чистки РККА… То, что забвение принципа непрерывности разведки было порождено отнюдь не чисткой РККА, хорошо видно и из формулировок приказа по КВО № 0100 от 22 июня 1937 г. («Наиболее слабым местом в подготовке штабов продолжает оставаться [выделено мной. – А.С.] вопрос организации непрерывной разведки») и годового отчета БВО от 15 октября 1937 г. (в танковых частях и соединениях «осталось» [выделено мной. – А.С.] неумение осуществлять «непрерывное ведение разведки»)29.
Практиковавшееся в 1938-м командирами-танкистами 5-го мехкорпуса полное игнорирование разведки для советских танкистовтакже было обычным и до чистки РККА. Как мы помним из главы 1, в 1936-м без разведки в бой ходили и 8-й механизированный полк 8-й кавалерийской дивизии ОКДВА на мартовских маневрах в Приморье, и 15-я механизированная бригада КВО на сентябрьских Шепетовских маневрах, и 18-я механизированная и 1-я тяжелая танковая бригады БВО на октябрьских
