Всего один пример. В серии «Жизнь замечательных людей» далеко не вчера вышла книга В. Новикова «Высоцкий». Автор пишет: «…с симпатичным плечистым амбалом в незастегнутой по причине жуткой жары рубашке-бобочке». Или это фраза не норма исключительно «дурной языковой экзотики»? Ведь «плечистый амбал» и «рубашка-бобочка» — из той же оперы что «ходить ногами», «кушать ротом», «брать руками». Для профессиональных лингвистов поясняю, что в Одессе можно брать не только руками, но и во внутрь, не говоря уже за «кушать жопой», сиречь «иметь в избытке». Я уже молчу за просто употребление некогда исключительно одесских жаргонизмов «амбал» и «бобочка». А если от презренной прозы перейти к высокой поэзии?
Чего там понаписывал известный советский поэт Илья Сельвинский: «Мотька-Малахамовыс считался за монарха и любил родительного падежа»? Самое время исправить на: «Матвей (Дмитрий) — Ангел смерти (Сорванец) полагал себя монархом и совершенно неверно использовал родительный падеж в своей речи». Аналогичных примеров из русской и советской классической литературы можно привести вагон и маленькую тележку. Вон Левин у того Толстого, который Лев, «слезает с извозчика», хотя мы все знаем, что Левин был приверженцем традиционной сексуальной ориентации.
Дорошевич иронизировал в своем фельетоне «Одесский язык» по поводу слова «сам»: «Я сам хожу гулять» и добавлял: «иногда для ясности месье одесситы бывают так любезны, что прибавляют: сам один!». Спустя девять лет после выхода книги склерозного Дорошевича «Одесса, одесситы и одесситки», упомянутый Л. Толстой написал в рассказе «Приезжий и крестьянин»: «захватил тысячу семьсот десятин, сам один, и все ему мало». А по поводу не то, что «сам один», но даже «оба два», могу процитировать не столь известного как Л.Толстой россиянина Е. Романова: «Мы поэты, оба два, нас осудят за слова». Да что там Толстой или не царь Романов, если известный своей святостью Кирилл Иерусалимский пропагандировал: «Знаешь признаки антихристовы, не сам один помни их, но и всем сообщай щедро».
Или вам интересно, почему я назвал Власа Дорошевича склерозным? Потому что он сам… пардон, он лично, ссылаясь на усталость, сообщал по большому одесскому секрету некоторым дамочкам: «Сегодня я буду спать сам». То есть в гордом одиночестве. Так что, как говорят в Одессе, кое-кто сам себя в тухес оттрендал, если для него нормы одесского языка являются дурной экзотикой. Дорошевича в виду не имею. В отличие от известного юмориста и отважного сатирика Хаита, король Влас занимался своими языковедческими инсинуациями в 19 веке, в том числе — по поводу употребления одесситами слова «иметь».
Бедный Дорошевич, попав в Одессу, он не мог даже себе представить, что вскоре здесь начнут делать смету на самого главного одесского писателя всех времен, который впоследствии будет проявлять свой уникальный талант со снайперским вкусом на уровне «я имею вам сказать вам пару слов» и «Беня знает за облаву», лишь бы сделать «одесскую речь фактом высокой литературы». С высмеянным «иметь» Дорошевич вообще попал пальцем в небо, а давший индульгенцию исключительно Крошке Цахесу Бабелю юморист Хаит — в привычное для него место. «Этот другой человек был во фраке, имел за сорок лет и озабоченную физиономию и был специальный кабинетный прислужник и докладчик его превосходительства, вследствие чего и знал себе цену». Извините за корявый стиль цитаты, чай, не Бабель писал, а некий Достоевский с его таской до того малохольного «Идиота». «Я более ничего не имею сказать», Л. Толстой, «Анна Каренина», «…имею ли я ей сказать что-нибудь особенно важное», М. Лермонтов, «Герой нашего времени». Так можно цитировать вплоть до «Еще многое имею вам сказать» (Евангелие от Иоанна).
А что мы имеем в наши дни, кроме пары пустяков и статей в московской прессе типа «Дом, квартиры в котором имеют шикарный вид»? Шикарный — «новое противное» одесское словечко, сильно возмутившее в свое время Гумилева. Он в гробу бы перевернулся, если бы узнал что в наши дни российская газета «Премьер» опубликует статью под названием «Вид на море и обратно».
Белорусский еженедельник «БелГазета», статья Натальи Гриб «Что я имел, то и введу» с подзаголовком «Весна пролетела, любови капец». Гляди, наш жаргонизм «капец» уже используют, Хаита на них нет. Но если бы мадам Гриб написала: «Любовь прошла, завяли помидоры», это было бы стопроцентно по-одесски.
Да что там просто «иметь»! «Поиметь» не желаете? Самый главный язычник России В. Даль писал: «Поимейте веру христианскую!». Если вам мало веры, нате стихов россиянина Ю. Кулика «Гулянка по- одесски»: «В общем, девочки нас поимели, как последних одесских лохов», да и современная книга о мошенничестве в России имеет название «Не дай себя поиметь».
Так я вам скажу больше, россиянам уже недостаточно просто «иметь» и «поиметь». Они успели перенять у одесситов дурной языковой экзотики в виде «иметь иметь», что в переводе на русский язык «получить возможность обладать». «Криминальная Россия» публикует статью «Судьи возможно смогут иметь иметь родственников за рубежом». Зададимся вопросом не без помощи действующего на нервы Хаиту одесского языкового колорита столетней давности: «Что мы имеем с гусь?» «А что имеем с гуся чиновного?», — аукается российская газета «Власть». Вам мало России? Как говорили издавна в Одессе, получите и распишитесь: «Образование по-казахстански, и что мы имеем с этого гуся?».
«А что я с этого буду иметь?» — к этой фразе, равно как и к «двум большим разницам» некогда добавляли, «как говорят в Одессе». Ныне статьи под таким заголовком выпускают Е. Яковлева в «Российской газете», В.Максимов в «Новых Известиях», Д. Павлов в журнале «Топ-менеджер». А еще в России живет мадам Матвеева. Хоть она Новелла, но пишет стихи: «И в теплом ветре ловить опять то скрипок плач, то литавров медь…А что я с этого буду иметь, того тебе не понять».
«А это чудесное одесское выражение «говорить за кого-нибудь»! Вы будете страшно удивлены, когда услышите, что:
— Месье прокурор чудно говорил за этого мошенника», — насмешничал в «Одесском языке» Влас Дорошевич в конце 19 века, еще не подозревая, что почти через четверть века на свет появится «обессмертившая Одессу поговорка «Беня знает за облаву». Нужно быть таки шаей из трамвая, чтобы подобно Валерию Хаиту разделять эту иронию в 21 веке. Особенно после того, как не безграмотный привозный шлема, а доктор наук толкал речь на пикнике: «А за себя скажу, что своей докторской диссертацией…» в кинохите «Москва слезам не верит».
Обоснованно предполагаю, что пока пишу эти строки пресловутое «за» вполне могли ввести в учебники русского языка. Ибо неоднократно встречал эту норму в текстах не только упомянутого Ильи Сельвинского, не говоря уже за российских классиков одесского производства, но и ежедневно по несколько раз слышу «за» в качество «о» или «про» по российскому телевидению. Даже в виде дикторского «чествовали за героев» в новостийной, то есть новостной, программе НТВ.
«Писатель должен переживать за все», — так озаглавил свою статью Владимир Войнович. За два года до выхода толстючего хаитовского халоймеса под маркой одесского юмора в Москве, в этом же городе была опубликована статья «Помолчим за Королеву», вышедшая в связи со смертью английской королевы-матери. «И не считал это за позор», — пишет Ю. Чехонадский. И не где-нибудь пишет, в «Литературной газете». Заголовок в «Обозревателе»: «Ющенко не торговался с Ниязовым за цену на газ». Светская российская хроника повествует: «В Форум Холле прошла третья торжественная церемония награждения «Звездная пара года». Статья называется «Счастливые звезды говорят за жизнь». Вот это «говорить за жизнь» в России уже чуть ли не на каждой сотой странице. Литературно-философский журнал «Топос», стихи Анны Золотаревой: «Поговорим за жизнь (много ли ты сможешь за нее сказать?) и поговорим за смерть (долго ли я смогу за нее молчать?)». Зацените: четыре «за» в одном предложении.
Когда-то в Одессе говорили «за цену», а за ее пределами «о цене». Потому в Одессе заценивали, а в России — оценивали. Ныне «Новая эра» предлагает: «Зацените книгу».
Не удивлюсь, если вскоре одесскоязычное «помолчим за» в качестве «не говоря уже о», будет официально признано нормой русского языка.
Но просто некогда исключительно нашего «за» россиянам уже за мало. Даже некоторые ихние парламентарии разоряются во все стороны: «Нас держат за дураков», то есть «воспринимают в какчестве». Пропагандист дурной языковой экзотики и явно одесский шпион Штирлиц проговорился почти сорок лет назад: «Не люблю, когда меня держат за болвана…». В нынешние дни писатель, режиссер, академик Андрей Максимов публикует в «Известиях» статью «Не держите меня за дурака». На страницах «Московского комсомольца» помещают родственную статью Ивана Аккуратова «Нас держат за идиотов». В компьютер российского журналиста Михаила Ростарчука явно проползли вредоносные одесские лингвовирусы, а в результате его статья стала называться «Не держите нас за дураков». Или они Хаита начитались; хоть бы
