легкомыслие. Впрочем, Гийом так пламенно защищал себя и свою любовницу, что был прощен.
– Габриэль настояла на том, чтобы принимать участие в секретной работе, и Черный Заяц обучил ее должности курьера. В обществе она появлялась как моя крестная дочь и вдова придуманного графа де Бокера, который, как все считают, внезапно умер при трагических обстоятельствах в своем поместье в Миди. Ее же реальная жизнь остается в тени. – Талейран развел руками. – Они встречались в обстановке полной секретности и ждали того времени, когда смогут жить открыто… пожениться, иметь детей. Этому не суждено было случиться.
– Нет, – немного нетерпеливо проговорил Фуше. Это был человек, лишенный сантиментов. – Так она соблазнит этого Прайда?
– Если в этом будет необходимость.
Такое осторожное заявление вызвало улыбку полицейского.
– Вы так же хладнокровны, как и я, – заявил он, поднимаясь на ноги. – Несмотря на сан епископа, Талейран.
– Отлученного от церкви епископа, – спокойно поправил его Талейран, вставая вслед за своим гостем, – который любил свою страну. Вы уйдете через черный ход? – спросил он, приподнимая брови.
– Как же еще? – согласился Фуше. – Соглядатаи есть везде, и наш император будет не в восторге, если узнает, что его министр иностранных дел и министр полиции тайно встречаются.
Талейран улыбнулся:
– Согласен. Я полагаю, что наш хозяин отнесется к нашему союзу как к вещи, не менее ужасной, чем второй Трафальгар.
– И будет прав, – поддержал Фуше, еще раз сухо улыбнувшись.
Талейран вернулся к камину, как только дверь за полицейским закрылась. Они с Фуше были не лучшими друзьями, но в интриге, которую они вели, ставки были самыми высокими: император Наполеон должен быть низвергнут со своего трона. Они вместе будут добиваться этой цели, используя разные способы и сферы влияния. И наступит день, когда их труд будет увенчан успехом. Но в тот же день их непростой союз распадется, поскольку они станут соперниками в борьбе за власть.
Талейран задумчиво попивал коньяк. Фуше знал все это не хуже его, и в нужный момент он был готов пожертвовать старшим по званию соперником в интересах дела.
Мир не лишен интереса, заметил Талейран, снимая с книжной полки вольтеровского «Кандида». Он пролистал книгу в который раз, усмехаясь над осторожным оптимизмом Панглосса: «Все к лучшему в этом лучшем из всех миров». Лишь полное неприятие этой философии объединяло министра иностранных дел и министра полиции императора Наполеона. Всегда можно было все изменить.
А в доме Ванбруков Габриэль спала сном праведника, и ее сны не омрачались мыслями об упрямом Натаниэле Прайде. Девушка проснулась до того, как горничная принесла ей горячий шоколад, и чувствовала себя свежей и отдохнувшей, как будто ей не пришлось часть ночи карабкаться по стенам. Графиня выскочила из кровати и распахнула шторы. Было прекрасное утро. Иней на газонах под ее окнами сверкал в лучах не успевшей спрятаться луны.
Габриэль высунулась наружу и посмотрела на другую увитую плющом часть здания – туда, где находилось окно лорда Прайда. Ей было интересно, закрыл ли лорд окно после визита ночной гостьи. Сейчас, при свете дня, ей показалось, что не так уж безопасно было подниматься с усыпанной гравием дорожки вверх по стене, как это виделось в ночной тьме. Девушку так волновала поставленная перед ней цель, что она забывала об опасности.
Габриэль отвернулась от окна, когда горничная внесла в комнату поднос с шоколадом и сладкими бисквитами.
– А вы раненько, мадам, – заявила горничная, ставя поднос возле кровати. – Здесь холодно, как в могиле. Лучше закройте окно, а я разожгу огонь в камине.
– Спасибо, Мейзи, – дрожа от холода в тонкой ночной сорочке, проговорила Габриэль.
Затем она закрыла окно, забралась в постель и стала наблюдать, как служанка, склонившись над очагом, ворошила угли и разводила огонь.
– Приготовить вашу одежду, мадам?
Горничная выпрямилась и отряхнула руки, когда огонь в камине запылал.
– Пожалуйста, – сказала Габриэль, наливая себе ароматный шоколад из серебряного кофейника.
– Мальчик хорошо почистил ботинки, – заметила Мейзи, внимательно рассматривая ботинки из испанской кожи, на которых не осталось и следа грязи.
Габриэль что-то невнятно пробормотала. Они договорились с Талейраном, что она будет путешествовать без собственной горничной, полагаясь на слуг Джорджианы. Чем меньше людей будет вокруг нее, тем меньше вероятность случайной ошибки. К тому же у нее будет больше свободы передвижения, если она ни от кого не будет зависеть.
Мейзи суетилась вокруг нее с кувшином горячей воды, зашнуровывала тесемки, застегивала пуговицы, расчесывала волосы, и все время без умолку болтала о своей беременной сестре и о браконьере, которого егерь поймал ночью. Габриэль молча слушала веселую болтовню, лишь изредка прерывая ее короткими приказаниями. Все ее мысли были направлены на то, как она проведет нынешний день и как лучше возобновить атаку на Натаниэля Прайда.
Часом позже она спустилась вниз к завтраку, тихо напевая про себя старую детскую песенку: «Мы поедем на охоту, мы поедем на охоту. Там поймаем мы лисицу и запрем ее в темницу. Мы поедем на охоту».
Дичь, которую она собиралась преследовать сегодня, была несколько крупнее лисицы.
Слуга, подскочив, отворил дверь в гостиную. Войдя, Габриэль обнаружила, что в комнате, кроме нее, был лишь лорд Прайд.
– Доброе утро, сэр.
